— Я говорил вашему отцу, что думаю о том, чтобы сделать вам предложение, — сказал он. — Но ничего еще не было решено. Я собирался нанести вам визит этой весной, чтобы посмотреть, подойдем ли мы друг другу. Разве вы не находите странным, что я согласился на помолвку, даже не поговорив с вами вначале? Не сделав предложения вам лично?
Она ничего не сказала, а лишь еще ниже опустила голову, уставившись на свои сцепленные руки.
Он прошел несколько шагов вперед, затем назад, остановившись перед ней.
— Амелия, давайте говорить начистоту. То, что произошло прошлой ночью, было ошибкой. Моя мать и ваш отец договорились между собой поженить нас. Я искренне сожалею о той неловкости и боли, которые эта неприятность причинила вам. Однако еще не поздно все исправить.
Она испустила тихий вздох.
— Мы с вами еще не женаты, и нам не обязательно это делать, но вы сами должны покончить с этим фарсом. Вы можете разорвать помолвку; у вас есть такая прерогатива. Как джентльмен, я ее не имею.
Она покачала головой:
— Но мы теперь публично связаны.
— Однако это еще можно изменить. Вы что, меня не слушали? Все, что вам надо, — это отвергнуть меня.
Она слабо ахнула:
— Я не могу!
— Почему? Боже правый, мы совсем не знаем друг друга, поэтому ни о каких чувствах речи быть не может. Не может быть, чтобы вы действительно хотели выйти за меня замуж.
— Папа хочет, чтобы я вышла за вас, — сказала она, наконец подняв на него взгляд. — Я не могу его ослушаться. Если я сделаю это, он страшно рассердится.
— А я страшно рассержусь, если вы не сделаете того, о чем я вас прошу.
Глаза ее расшились, но, несмотря на легкую дрожь, она не отступила.
— Мне очень жаль, милорд, но я дала папе слово. Я не могу его нарушить.
Итан снова начал мерить шагами комнату, размахивая руками. Если простые доводы не помогают, быть может, более прямой метод возымеет какое-то действие.
— Значит, вам безразличен тот факт, что я люблю другую женщину?
Ее плечи напряглись, последовала долгая пауза.
— Вашу любовницу, вы имеете в виду? Ту, за которой, как говорят, вы последовали вчера вечером.
— Да, женщину, которую я хочу сделать своей женой. Я прошу вас не вставать между нами ради всех нас.
— Папа говорит, все мужчины имеют любовниц. Он проглотил рычание, которое подкатило к горлу.
— Ваш папа много чего говорит, не так ли? А что он думает о вашем будущем? Неужели вы не имеете права быть счастливой? Неужели не имеете права найти свою любовь?
При этих ее словах лицо ее сморщилось, а нижняя губа задрожала, прежде чем она успела сдержать свою реакцию.
— А-а, — сказал он, подходя и опускаясь рядом с ней на диван. — Значит, уже кто-то есть. Кто он?
Она покачала головой:
— Никто. Мне не следовало говорить.
— А вы и не говорили. Ваше лицо все сказало за вас. Он ваш сосед?
Ее глаза метнулись вверх, в них было явное удивление.
— Откуда вы знаете?
«Тебе семнадцать, и ты всю жизнь прожила дома. Кто еще это может быть?» — рассудил он. Но вместо того, чтобы произнести свои мысли вслух, пожал плечами:
— Просто угадал. Как его зовут?
— Роберт, — призналась она, и тон ее потеплел, когда она произносила это явно любимое имя. — Роберт Хоксби. Он сын местного викария и всего на два года старше меня. Мы с ним вместе учились в доме священника, когда были детьми. — Улыбка тронула ее губы, на лицо вернулся румянец. — Мы разговаривали обо всем на свете, — продолжала она, — делились своими сокровенными желаниями и самыми смелыми мечтами. Роберт хочет быть врачом и состоит в обучении у нашего деревенского доктора. Он мечтает поступить в медицинский колледж, а потом заняться собственными исследованиями, чтобы изучать природу различных заболеваний. Но папа говорит… — Она осеклась, словно внезапно осознала, как много открывает.
— Да? — мягко подбодрил он ее. — Что говорит ваш отец?
— Он говорит, что врачи, даже ученые не что иное, как мошенники и шарлатаны, прозябающие на сущие гроши. Хотя Роберт и прирожденный джентльмен, но из обедневшего рода, а бедные молодые люди не женятся на графских дочерях, какие бы чувства ни питали. — Вскинув глаза, она встретилась с ним взглядом, и лицо ее выражало печальную решимость. — Мне очень жаль, милорд, но я не могу пойти против отца. Мы с вами должны пожениться, хотим мы того или нет. — Она пробежала пальцами по ленточке на платье. — Но вы можете держать ее, если желаете… вашу любовницу, я имею в виду. Я понимаю и не буду вмешиваться.
Значит, она понимает, вот как? Однако Итан не думал, что Лили будет так же великодушна в отношении нее. Можно только представить ее взрывную реакцию, вздумай он предложить такое. Если она сразу же не вонзится ногтями ему в физиономию, то наверняка даст пинка под зад. Что, если подумать, в определенном смысле она уже сделала, принимая во внимание возвращение его вещей. Нет, Лили не из тех женщин, которые готовы делиться своим мужчиной. А разве ему пришлась бы по душе мысль, что она будет спать с кем-то другим? Кроме того, он не хочет Амелию Додд в качестве жены, даже если она не возражает, чтобы он «держал» Лили.
Да, он всегда может отвергнуть ее. Но такой жест лишь заклеймит его как негодяя и навсегда запятнает репутацию Амелии. Каким бы старомодным это ни казалось, он знал, что в обществе фактически отождествляют помолвку и брачные обеты. Если он отвергнет Амелию, ее общественное положение будет навсегда подорвано, а шансы удачно выйти замуж сильно уменьшатся. Он не может поступить так с ней — до тех пор, пока такая крайняя мера не останется единственным решением. Должен же быть какой-то другой выход из этой катастрофы, какое-то средство убедить Амелию не подчиниться отцу и отказаться выйти за него. И все же, пока это время не настало, ему, по-видимому, придется остаться с ней помолвленным, хочет он того или нет.
А как, же Лили?
Приехав сюда сегодня, он рассчитывал уйти свободным человеком. Намеревался поехать к Лили и все объяснить, а потом упасть на одно колено и просить ее стать его женой. Но очевидно, этот план придется пересмотреть. Не может же он просить одну женщину выйти за него, когда все еще помолвлен с другой! Остается надеяться, что Господь поможет все наладить. Наверняка, как только удастся объяснить в ситуацию Лили, она простит его и согласится подождать. Вновь взглянув на свою «невесту», он решил предпринять еще одну попытку убеждения.
— Амелия, — сказал он, — я не могу поверить, что ваш отец откажется разрешить вам разорвать помолвку, если вы объясните ему, чего на самом деле желаете. Скажите, что не выносите одного моего вида и что после прошлого вечера считаете меня свиньей. Он поворчит-поворчит, но в конце концов согласится. Ко времени наступления светского сезона весной этот инцидент почти совсем позабудется и вы будете свободны искать нового достойного поклонника.
