— Сложный он больно, — я опустила взгляд.
— Ну, справишься. Ты ведь у меня умница. Останешься?
И пусть мыслей его я читать не могла, мне сразу стало понятно, как подрывная деятельность на турнире его из колеи выбила. И как разочаровало, что это брат его во всем виноват оказался. Что бы он мне там ни говорил, а все равно видать до последнего надеялся на Змыево исправление.
— Конечно. Давай спать.
Дракон прижал меня крепче, обвил своим хвостом, ни пойми откуда взявшимся.
— Одного только не пойму, как Змый трюк с трубой провернул. Нет ведь у него сил сейчас таких, — пробормотал декан и тут же выключился.
Устал бедолага.
Я посмотрела на его лицо, даже во сне нахмуренное, на спокойно вздымавшуюся в такт дыханию грудь, на пару морщинок у бровей, и так стыдно стало.
Натворила делов на свою голову, расстроила дорого человека. А если еще и узнает, что Змый не один все это провернул — вообще ко мне не подойдет больше.
Хорошо, что я магию с трубы снять успела вовремя.
Может правы они с Мраком насчет Змыя? Может действительно лучше с ним не общаться не только сейчас, но и потом?
Как они все говорят?
Самый темный. А тьма, она внутри и не прогнать ее, не отбелить.
Завязывать мне надо с глупостями. Взрослеть. Исправляться. А то потом так жалеть буду, что никогда не прощу себе.
Глава 28
Утром подскочила раньше Змия, полюбовалась им, попускала слюнки и тихонько ушла к себе, душ принять и переодеться.
Могла бы конечно у него все это сделать, да будить не хотела. Утром у декана, в отличие от меня, лекций не значилось, так пусть поспит подольше, устал ведь после этого турнира злополучного.
Пришла, села на кровать, вспомнила вчерашнее выражение лица Змия, вздохнула.
Сонный фамильяр, вольготно расположившийся на моей подушке, подполз ближе, потерся лбом о руку.
— Эх, Мрак, я такая дура, — тихо сказала вслух.
— Только сейчас узнала? — мявкнул кот, встопорщив усы и приоткрыв один глаз. — Я тебе это с начала учебного года твержу, а ты все никак поверить не можешь.
— Да ну тебя! Никакого сочувствия не дождешься. Комок шерстяной, — вздохнула глубже.
Хотелось, чтоб обняли меня, по голове погладили и сказали: «Ты, Маш, не дура. Просто неприятности тебя сами находят», а не издевались.
— Ну, — протянул окончательно проснувшийся кот, склонив голову набок. — А если вот так…
Он перевернулся на спину, поглядел на меня, потом снова встал на четыре лапы и выдал:
— Нет, Маш, извини. Хоть как смотри, а все равно дурочка. Чтоб неприятности, как ты выразилась, тебя сами не находили, надо побольше учебой заниматься, и поменьше с темными общаться, да ночами ни пойми где не шлындать. Хотя я сомневаюсь, что это именно они тебя находят. Скорей уж ты за ними с сачком скачешь, да удочкой вылавливаешь те, что уплыть сумели.
Фыркнув, столкнула наглое животное с подушки и принялась собираться на лекции.
Нет, в чем-то он конечно прав — иногда я сама виновата, что те же правила Академии нарушаю, например. Но что ж поделать, если правила такие скучные, а кроме темных мне никто и компанию в моем нарушательстве составлять не хочет?
Эх, и так, и иначе — все боком, а то и вовсе, попой.
По пути на занятия опасалась, что Змый меня караулить будет — навь-навью, да только зная этого чешуйчатого всего ожидать можно. Он ведь такой, куда надо — попадет быстро, а куда не надо — еще быстрее. Но нет, никаких драконов, подстерегающих за углом, в коридорах не обнаружилось.
Как и на следующий день, и после, и дальше. Видимо, действительно братья в этот раз постарались. Только, странно, как без моих сил справиться смогли.
Впрочем, оно так даже лучше — раз решила, надо следовать. Исправляться.
Первое время, даже без вмешательств ледяного дракона, еще боялась при Змии сорваться, не о том подумать, поэтому пришлось на лекциях сосредоточиться. А после знания из моих мыслей все остальное вытеснили и стало проще.
Не зря мне Светка говорила, что голова у меня, как дырочка для монет на тележках в супермаркете — только одно важное хранить способна.
Без Змыя от учебы меня больше никто не отвлекал.
Алекс, хоть и утверждал, что мы теперь друзьями стали, но общаться особо не спешил, и я его даже не видела. Но это тоже к лучшему — раз решила никаких темных, значит никаких, без исключений.
Зато с деканом дела шли вполне удачно. Пребывая в неведении, он на меня не злился, не обижался, а напротив радовался моим визитам, хвост распускал, обнимал и целовал крепко.
Потеплело.
После Остары погода резко пошла на повышение, снег растаял за неделю, превратившись в непролазную грязюку, но и та долго не задержалась, и уже к концу апреля земля стала вполне приемлемой консистенции.
— Счастье то какое, — сказала я, с радостью убирая в шкаф свои калоши.
Их мне, как и тулуп, деда Кош подогнал — из обуви, оставшейся в земном мире, у меня ничего подходящего не было, а калоши здесь все носили. Кроме фей — те грязь облетать предпочитали.
Кстати, чтобы там Мрак ни говорил на счет издевок и упущенных возможностей, эти стрекозы быстро себе внутреннее равновесие вернули, и вскоре вновь разгуливали по коридорам с надменным видом. Хорошо хоть не летали.
— И не говори, — ответила Ульяна.
Сейчас она, сидя на кровати, чесала свои зеленые волосы, только вернувшись с прудов. Едва потеплело, как хвостатые там все свободное время проводить стали, за морозы соскучившись по воде.
Я даже спросила однажды, как они тогда живут зимой, и не впадают ли в спячку. Но Уля мне ответила, что вне Академии, если им поплавать охота, они через полыньи в океан уходят, где всегда тепло. Я тогда еще подумала, почему и саму Академию не могли там разместить, чтоб студентам носы морозить не приходилось.
— Еще чуть-чуть и май, а там Бельтайн… — мечтательно проговорила Буланна, прикрыв глаза.
— Бельтайн? — вскинула брови я.
— Ну праздник такой, — махнула рукой Уля. — Ночь огней. Чудесное время, на самом деле.
— И как его отмечают? — спросила, пожав плечами.
К тому, что праздник в сказочном измерении случается едва ли не каждый месяц, я уже привыкла. Так даже лучше — меньше учиться. Да и традиции тут были весьма занимательные.
— По всей Академии зажгут костры, — с придыханием выдала Буланна. — Всю ночь будут танцы, хороводы…
— Прям в коридорах что ли зажгут?
