– До скорой встречи, детка! Ты ещё узнаешь, с кем связалась!
Вика застыла на месте, пока её не дёрнул за руку брат:
– Эй, Викусь, ты чего над яблоками медитируешь?
– Это она, – как во сне сказала Вика.
– Кто? – недоуменно уточнил Женька.
Вика моргнула, огляделась по сторонам, даже пробежалась по небольшому магазину, но дамочки-москвички не обнаружила – та словно в воду канула.
– Черноволосую женщину с ярким макияжем и в черном платье видел? Она рядом с нами стояла, – обратилась Вика к брату.
– Костлявая, в плаще и с косой? – хохотнул Женька, но под паникующим взглядом сестры серьезно ответил: – Викусь, не было никого рядом с нами. Вообще никто близко не проходил! Слушай, с тобой всё в порядке? Бледная ты, как смерть.
– Не надо про смерть! – отчего-то передёрнулась Вика, зябко поёживаясь. – Пошли скорее домой, ты же толковал, что тебе сочинение какое-то к понедельнику написать надо.
– Да, а то мне русистка так и влепит тройку в годовые оценки, а мне хотелось бы остаться хорошистом. Одна тройка – это не круто, а всё из-за дурацкого «дистанционного обучения»! Хорошо хоть позволили после отмены карантина в школу походить и оценки исправить, пока у одиннадцатых классов консультации и экзамены идут.
– Ты не кричи об этом на всех углах, не факт, что учителям официально разрешили подобное, – одёрнула брата Вика, – доставишь своим длинным языком проблем школе. Какая тема сочинения?
– Сочинение для какого-то конкурса надо, я в нём добровольно-принудительно участвую для исправления отметки. Там нужна муть про то, что вещи живут собственной жизнью и имеют собственное представление о происходящем вокруг них, читала такие рассказы?
– Нет, но предчувствую, что скоро прочитаю, – вздохнула Вика. Непросто заменять мать современному российскому школьнику!
Дом встретил их тишиной, россыпями песка на паласе в неприбранной прихожей и горой немытой с утра посуды на кухне. Настя не показалась на шум появления сестры и брата, но её обувь у двери имелась в полном составе, так что девочка точно была дома. Выкладывая продукты в холодильник, усталая Вика прикидывала, что покоя она дождётся нескоро: надо и брату помочь, и с сестрой серьёзно поговорить. Женька тем временем обозрел непочатый край работы по уборке дома, включил водонагреватель и крикнул в двери большой комнаты:
– Насть, если ты еще не определилась с ВУЗом, то очень рекомендую пойти в институт криминальных элементов – из тебя выйдет идеальный преступник!
– Чего это? – раздалось в ответ гнусавое бурчание.
– Ты не оставляешь ни малейших следов своей деятельности, – хохотнул неунывающий Женька, принимаясь за мытьё посуды.
Вика громко хлопнула дверцей холодильника и решительно направилась в комнату, где в кресле сидела Настя, хмуро смотря в окно. Она явно долго лила слёзы перед их приходом, поэтому глаза её опухли, нос покраснел, а голос приобрёл заметную гнусавость. При виде старшей сестры Настя воинственно насупилась, ожидая законного нагоняя за вчерашнюю неявку к месту подработки.
– Рассказывай, – вполне миролюбиво попросила Вика, морально уставшая за два дня до такой степени, что на полноценный скандал сил никак не хватало, да и толку в скандале и нравоучениях? Ровным счётом никакого толка, это Вика давно усвоить успела, помыкавшись с родными своими подростками последние пять лет.
– Нечего рассказывать, – прогундела сестра и отвернулась.
– Ага, я так и вижу. Правда, что с Кириллом своим поссорилась? Из-за чего?
– На выпускной с ним не пойду, так он заявил, что с Людкой тогда пойдёт, что не намерен весь праздничный вечер один в углу куковать, – зло выпалила Настя, подтягивая согнутые в коленях ноги к груди, обхватывая их руками и глубже утопая в кресле.
– Та-аак... а Людка – это кто?
– Из десятого класса белобрысая такая девчонка. Кирилл нашёл девушку, у которой парня нет, раз я идти на выпускной отказываюсь.
– А почему ты отказываешься с имеющимся у тебя парнем на выпускной идти? – постаралась разобраться в логике происходящего Вика. Кирилл был одноклассником Насти, и они встречались с девятого класса.
На глаза сестры навернулись крупные слёзы и потекли по щекам. Она уткнулась в колени головой и молчала, время от времени шумно всхлипывая. Вика подождала, помолчала, потом тронула сестру на плечо. Настя дёрнулась, скидывая её ладонь и не говоря ни слова.
– Насть, что произошло? – тихо спросила Вика. – Ты часом не беременна?!
От такого предположения Настя перестала всхлипывать и подняла голову, уставившись на старшую сестру огромными изумленными глазами, потом закричала:
– Ты меня совсем идиоткой считаешь, да?!
– Нет, вовсе нет, просто случается всякое, – зачастила Вика под гневным взглядом сестры.
– Я не беременна! С Кириллом разругалась не из-за этого! Я просто никак не могу пойти на выпускной, а он не хочет его пропускать, говорит, что школьный выпускной бывает всего раз в жизни, что потом не наверстаешь! И один, без спутницы, идти не хочет тоже!
Вика мысленно признала, что позицию Кирилла можно понять, а вот желание сестры пропустить такой знаменательный праздник понять было сложно: последнего звонка у неё фактически не было, аттестаты им вручали в кабинете директора, по очереди, без торжественных речей, в строго назначенное время. Словом, теперь, когда сняли карантинные ограничения, было бы здорово собраться всем вместе и нормально попрощаться со школой и учителями.
– Объясни, с чего ты вдруг решила не идти на выпускной? Ты же месяц себе платье сама шила, кружевом и стразами его украшала, помнишь, как долго мы к нему туфли бирюзового цвета искали? – мягко заговорила Вика.
Настя мечтала всех затмить на выпускном и действительно много сил и времени вложила в платье, ведь на покупку чего-то подобного у них просто не было денег: те платья, что нравились в магазинах Насте, стоили как неплохой телевизор, а уговорить её обойтись более скромным вариантом не представлялось возможным.
Некрасиво шмыгнув носом, Настя постаралась сдержать всхлипы, потом вытащила из кармана джинсов мятую-перемятую и явно залитую слезами записку. Протянула бумажку сестре и вновь уткнулась головой в колени. Вика развернула листок, ожидая увидеть там самые невероятные поводы для слёз – от диагностики у сестры коронавируса, до директорского запрета на подход к школе на пушечный выстрел из-за какой-нибудь шалости.
