Родной город встречает дневным промозглым дождем и пробками. Домой добираюсь позднее, чем планировала, но главное, что мне здесь рады.
— Мама, мамочка! — Люба протягивает свои худенькие ручки и через мгновение уже прижимается к моей груди. — Мама…
На глазах слезы, я не прячу их, поймав внимательный взгляд отца. И я не знаю, хватит ли у меня когда-нибудь духу, чтобы рассказать крохе правду.
— Привет, моя хорошая! — Вглядываюсь в личико ребенка, отмечая, что взгляд стал чуть более осмысленный. Или я просто пытаюсь убедить себя в этом?
Обед проходит под мамино радостное щебетание. Я давно не видела ее в таком состоянии, поглядываю на папу, пытаясь понять, в чем дело. Ответ дает сама мама — оказывается, Эмма звонила. Нет, она не собирается возвращаться в Питер, жизнь в Норильске ее вполне устраивает, Любочку забирать к себе тоже не планирует.
— Тогда зачем звонила? — спрашиваю не столько у мамы, сколько у отца. — Хотя это и к лучшему, с ней давно надо поговорить.
— Майя, у нее все налаживается, давай просто порадуемся! — Мамин веселый голос немного раздражает, но я пытаюсь это скрыть.
— Я сказал ей, чтобы приехала домой, — говорит папа, отодвигая от себя тарелку. Как же я рада, что он медленно, но все же оправляется от инсульта. — Я не хочу, чтобы от ее сумасбродства зависела жизнь моей внучки.
Мама опускает глаза, знаю, она не согласна, но перечить не станет. Так уж повелось в нашей семье, что последнее слово всегда за папой. Все мое детство он решал наши проблемы: свои, мамины, мои и Эммы. Так было до его инсульта и до тех пор, пока я не вернулась в Россию.
— Майя? Май? Ты слышишь? — воскликнула мама. — Кажется, это твой мобильный в коридоре звонит. Я, конечно, рада, что ты не берешь его за стол, но, может, что-то важное.
— Конечно, мам. — Киваю и не торопясь доедаю котлету. — Я потом посмотрю.
После обеда просматриваю входящие. Так и есть. Ира мне перезвонила. Я еще в такси ей написала, что в городе и хотела бы встретиться. Быстрая переписка по «Ватсапу», и я собираюсь на улицу.
Любочка рядом, цепляется ладошками за джинсы, не пускает. Поднимаю маленькую на руки и медленно, глядя ей в глаза, обещаю, что скоро вернусь и этой ночью мы будем засыпать с ней вместе.
— Дождь закончился, на улице хорошо так. — Мама забирает у меня Любочку. — Няня отпросилась на вечер, я сама с ней погуляю, пусть воздухом свежим ребенок подышит. Ты когда вернешься?
— Через час максимум, мам.
Ира живет недалеко от нас, так что скоро я набираю номер домофона. Разговор с ней назрел давно, я даже спланировала последовательность всех своих вопросов. Я не знаю, какой окажется правда на самом деле, но без нее отсюда не уйду.
Ира не слишком изменилась за те пару месяцев, что мы не виделись. Может, румянца чуть больше на лице. Все так же ловко управляется со своим инвалидным креслом, вписываясь в узкие коридоры маленькой квартиры.
— Ну рассказывай. Ты давно не звонила, не говорила, что и как. — Ира аккуратно разливает чай в фарфоровые чашки старого советского сервиза, явно из родительских запасов.
— Лучше ты расскажи. — Отодвигаю от себя вазочку с печеньем. — Что врачи говорят? Как сама себя чувствуешь?
Ира лукаво посматривает на меня, но молчит, медленно откусывая печенюшку. А я замечаю, что кухня ее заметно обновилась: появилась новая плита, да и холодильника этого я не видела в прошлый раз.
— Врачи выражают осторожный оптимизм, — чуть передразнивая своих эскулапов, сообщает она. — Возможно, я смогу наконец ходить, встаю уже намного лучше.
— Я очень рада за тебя, — говорю ей совершенно искренне. — Знаю, тебе очень нелегко, но я хочу вернуться в тот день… ну когда все произошло с Кириллом.
Улыбка тут же гаснет на курносом лице, полные губы сжимаются в тонкую полоску, Ира скрещивает руки на груди и смотрит на меня исподлобья. Я примерно такую реакцию и ожидала.
— Зачем тебе это надо? Май, ты думаешь, мне приятно вспоминать, как меня напоили и поимели, что я почти ничего не помню?
— Ир, это же в мае было, верно? Два года назад. — Я словно не замечаю ее напряга.
— Ну да. Мы тогда торчали с ребятами в клубе… я же показывала тебе фотки с той вечеринки. Еще показать?!
— Да не нужно, я помню их.
Пару фоток с пьяным Киром и какой-то девахой на его коленях я и правда видела. И сидящей рядом с ними на диване Иришкой.
— Так в чем дело-то?!
— Дело в том, что не так давно Кирилл искал один скан в телефоне, листал фотографии, что-то комментировал. Я тогда не обратила внимания, но вспомнила несколько дней назад. Он рассказывал историю, как весной два года назад «завис» на три месяца в Новосибирске, умудрился там ногу сломать…
Я не свожу с Иры глаз и вижу, как она мгновенно побледнела. Не ожидала, да?!
— Рассказывай, — требую я уже без всякого снисхождения к ее болезни. — С самого начала.
Глава 57 Майя
— Май, знаешь что, а может, тебе пора, а?! — Ирка схватила чашку с чаем и тут же охнула от боли.
— Тихо, тихо. Не психуй! — Забираю у нее посуду. — Ира, я все равно правду узнаю. Все уже слишком далеко зашло. Ничего ведь не было, признавайся! Кирилл даже по пьяни не затащит женщину в кровать и не изнасилует ее.
— Это не было прям изнасилование. — Ирка дернула плечом, словно хотела избавиться от чего-то. — Я была пьяна, он — под кайфом, у меня не было сил сопротивляться, а он такой красивый…
— Если ты не хочешь секса, то это изнасилование. Называй вещи своими именами. Но не так же все было. Люди меняются, но не настолько. Я знаю Кирилла, он нормальный.
— Ты видела мою медкарту! — Ира истерично закричала. — Я была беременна, но ему плевать было. Он на всех кладет, понимаешь?! Его надо было наказать! А теперь уходи! Уходи! Не хочу тебя видеть!
Я слушаю ее рыдания и понимаю, что ошиблась, не учла самого важного. Та смешливая девчонка, с которой нам было весело в лицее, давно выросла. Ее просто нет. А ту, что пришла на ее место, я просто не знаю. Передо мной совершенно чужой человек.
