– Бенитоит… – выдохнул Ястреб.
Он потянулся к камню, как завороженный, с первого взгляда узнав украденную вещицу, пропавшую тогда с выставки. Бенитоит вспыхнул ярким синим светом, будто маня к себе. Ястреб дотронулся кончиками пальцев – и перед глазами замельтешили кадры из прошлого. Так четко, так красочно, что закружилась голова…
«Камилла Холл». Роскошные наряды гостей. Искристые пузырьки в шампанском. Катя. Бенитоит в тонких пальцах, вспыхивающий так же ярко. И звонкий голос: «Ты еще влюбишься в меня и будешь унижаться, ползать на коленях и просить о взаимности!»
В ушах у Ястреба зашумело. Казалось, на минуту ушли все силы. Бенитоит что-то забрал… и погас.
Ястреб упал на колени рядом со столом, восстанавливая дыхание. И только потом понял, чувствуя сердцем, что приворота больше нет. Камень впитал магию в себя, освобождая от безумной тяги заполучить Катю.
А стоило этому уйти, как вспомнились светлые волосы, насмешливая улыбка и слегка колючий взгляд.
– Милли… – прошептал Ястреб одними губами, теперь понимая, кто ему нужен на самом деле.
Она ведь все время была рядом. Прямая, чуть колкая, но всегда с восторгом слушающая рассказы о Земле. И Ястреб, и Милли были здесь чужими. Она – изгнанница из проклятого леса, он – попаданец из другого мира. Лишь приворот Кати путал карты, не давая почувствовать, к кому тянет на самом деле. А теперь Ястреб точно знал, что к Милли.
Глава 29
Когда я влетела в кабинет, громко хлопнув дверью, то заметила лишь тень Дамиана, держащего в руках коготь мантикоры – артефакт переноса. И клубящуюся зеленым магическую воронку. Недолго думая, я нырнула прямо туда, наощупь хватаясь за мужа. Мне повезло, воронка закрылась за мной в самый последний момент. А я успела уцепиться за его рубашку, крепко держась и жмурясь от страха. Но боялась я не за себя. Боялась я за него…
Я открыла глаза только тогда, когда услышала длинное витиеватое земное ругательство, слетевшее с губ Дамиана. И почувствовала его руки на своей талии. А еще поморщилась, ощутив песок на своих губах и лице. Коготь перенес нас прямо в пустыню, выбросив на одном из бескрайних барханов песка.
– Что ты здесь делаешь?! – заорал муж, не сдерживаясь.
Я лишь улыбнулась. Чуть застенчиво, чуть ласково, прикоснувшись ладонью к его щеке.
– Я люблю тебя, рыжий кот. И не отпущу одного рисковать собственной жизнью. Пусть цветок проверяет чувства нас обоих. Мы справимся только, если будем вместе.
– Это очень опасно! – почти простонал, отворачиваясь, Дамиан. Наверное, чтобы я не увидела по его лицу, как ему больно, как он переживает за меня.
Я лишь уткнулась лицом в его плечо и ничего не ответила. А он тем временем взял себя в руки и огляделся.
Что меня поразило в пустыне, так это оглушительная тишина, нарушаемая лишь мягким шелестом песка под нашими ногами. В лучах закатного солнца по барханам скользили причудливые длинные тени людей и верблюдов. Чуть правее, на горизонте, мелькнули и пропали силуэты встречного каравана. Я тряхнула головой, и марево пропало.
– Дамиан, а мне Земля чудится! – пожаловалась я так по-детски.
Муж нахмурился и коснулся прохладной ладонью моего лба.
– Ты вся горишь, – мрачно ответил он. – И это не из-за солнца. Происходит то, чего я боялся. Проклятье начинает действовать. Нам надо спешить.
– А долго еще идти до цветка? – тихонько спросила я, присмирев, слишком медленно шевеля ногами, ставшими внезапно такими тяжелыми.
– Не знаю, – вздохнул Дамиан. – Это же магический артефакт. Никто не знает его точного расположения.
– Дам, я… – испуганно начала фразу я, хватаясь за его рубашку, чувствуя подступающую тошноту.
Голова внезапно закружилась, перед глазами потемнело. И я поняла, что уплываю куда-то далеко, и голос мужа становится все тише…
– Катя, Катя, очнись! – воскликнул Дамиан, хватая жену за талию.
Катя казалась такой легкой на его руках, совсем, как пушинка. Она не сопротивлялась, лишь обмякла в его объятиях, а лицо предательски побледнело. И не помогало ни встряхивание, ни жаркие поцелуи, которыми Дамиан осыпал ее лицо.
Катя ни на что не реагировала, лишь лежала на нем, как тряпичная кукла, что пугало его с каждой минутой все больше. Цветка не было и в помине, как добраться до него – неизвестно. И как долго будет продолжаться этот путь, если Катя угасает на глазах?
– Катя, нет… – простонал Дамиан, утыкаясь лицом в ее волосы, прижимая к себе крепче. – Я люблю тебя! Я не хочу тебя терять…
– Отпусти ее. Ты делаешь только хуже.
Услышав знакомый голос, Дамиан открыл глаза и вздрогнул. Рядом с ним мерцал небольшой портал в блистающий мир, в котором было слышно пение птиц, виднелась зелень листвы и журчал водопад. Оттуда кошачьими шагами вышла Кассия, его покойная жена, в длинном белом платье, как она любила. И подойдя к нему, прикоснулась к рукам, осторожно перехватывая Катю за талию, укладывая на горячий песок.
– Девочке надо отдохнуть, – почти промурлыкала Кассия, протягивая руку шокированному Дамиану, который только и переводил взгляд с Кати на Кассию и обратно. – А ты пойдешь со мной…
– Куда?! – дернулся Дамиан, словно обжегшись, когда горячая рука Кассии коснулась кончиков его пальцев. – Ты – призрак! Уйди! Никуда я с тобой не пойду! Я нужен ей, Кате, и останусь с ней…
– Не глупи, – поморщилась Кассия, хватая его уже за ладонь и сжимая так крепко. Как раньше, как она любила это делать. – Я реальна. Призраки не обладают телом. А я – обладаю, и ты меня чувствуешь. А пойдешь ты со мной не ради меня. Кажется, ты искал цветок Истинной Любви? Так вот, он там.
Кассия кивнула головой в сторону мерцающего портала, и внутри, в Дамиане, что-то неприятно запульсировало, когда он понял, что его покойная-живая жена не шутит. Артефакт действительно находился именно там, почти в другом мире. Но идти туда с Кассией и бросать Катю одну в пустыне Дамиану не хотелось категорически.
– Ты хочешь цветок или нет?! – прошипела Кассия, дергая его за рукав.
Дамиан прерывисто выдохнул, решившись:
– Да, Кассия. Я пойду туда, но только вместе с ней.
– Что?!
Кажется, этот вариант совершенно не понравился его покойной жене. Но портал отреагировал иначе, раскрываясь все шире, словно приглашая, маня в свою лесную чащу. Дамиан резко вырвал ладонь у Кассии и опустился на колени перед Катей, бережно беря ее на руки, прижимая к себе.
