— Я никуда не уйду.
— Тогда уйду я!
Сообразив, что я не шучу, и выплата его долга может помахать ему рукой, Ден смягчается. Расслабляет пальцы и делает безуспешную попытку обнять меня.
— Прости, Рит, погорячился я.
— Отвали, — прошу я, шагнув назад. — Мне не до тебя, Ден. У меня впереди еще три ночи.
— Рит, я знаю, что виноват перед тобой. Поверь, я сам себя ненавижу за это. Я тоже страдаю.
— Ты-ы-ы? Страдаешь? — Мотнув головой, фокусирую зрение на букете и пальцем указываю на дверь. — Уходи, Королев. Страдай где-нибудь перед телеком.
Ден не решается повторить попытку обнять и успокоить меня. Мужского в нем, похоже, отродясь не было. Он выходит из комнаты и спокойно идет на кухню завтракать, в то время как я утираю слезы обиды, собирая вещи в чемодан.
Не хочу с ним оставаться. Не могу. Надоело. Не такой ревности я от него ждала. Он так и не понял, насколько унизил меня. И пока не поймет, я не вижу своего будущего с этим мужчиной.
— Куда ты, Рит?! — испуганно спрашивает он, вылетев из кухни, когда я качу по коридору чемодан на колесиках.
— Не волнуйся, твой долг будет выплачен, — отвечаю ему.
— Ритка, твой отец меня прибьет.
— Вот чего ты боишься, — хмыкаю, обуваясь. — Не прибьет. Я не к родителям.
— Но ты же вернешься?
— А это уже от тебя зависит, Королев. Цветы не забывай поливать и рыбок кормить. Сдохнут.
Он бежит за мной до самой машины такси, умоляет остаться, клянется, что все исправит, но все его обещания — шум, помехи. Никакой твердости. Размазня, а не мужик. Я представляю, если сейчас всего на миг поменять их с Богатыревым местами, то как поступит Платон? Думаю, он либо закинет меня на плечо, силком вернет в квартиру, жестко трахнет и привяжет, чтобы больше не сбегала. Либо гордо отпустит, даст мне время остыть и потом начнет бескомпромиссно атаковать. Но точно не станет распускать нюни, между строк уточнив, что наложил в штаны от страха перед моим отцом.
Идея рассказать обо всем родителям и написать на мужа заявление в полицию вполне себе здравая. Но за этим последуют события, от которых никто не придет в восторг — ни Богатырев, ни я, ни мои родители. Когда все уляжется, владельцы клуба меня накажут — по-своему, без суда и следствия. Сделают так, что я хрен докажу, кто причинил мне боль, если вообще жива останусь. Так что разумнее будет продержаться последние три ночи, а уже потом сказать родителям, что мы с Деном просто не сошлись характерами. Отец попсихует, но отойдет.
Сев в машину, с сожалением смотрю на хлюпающего носом Дена и слабо улыбаюсь:
— Пока, Королев. Увидимся.
— Ритка-а-а, — воет он, но я закрываю дверь, и водитель трогает автомобиль с места.
Отвезу чемодан к Мадлен, а завтра сниму на время квартиру или комнату. Сегодня не до этого. Мне еще нужно купальник купить. Для катания (и не только!) на яхте Платона Богатырева.
Глава 11
Доехав на такси до причала, у которого мирно покачивается на воде крейсерская парусная яхта, я ахаю. Перед пляжем в тени густой березовой рощи кроется двухэтажный бревенчатый дом. Сам берег нашпигован пирсами. А где-то вдали, кажется, у самого горизонта, несутся против всех ветров другие яхты и катера.
Богатырев, этим вечером одетый в распахнутую светлую рубашку с коротким рукавом и шорты до колен, возится с парусами. Поблагодарив таксиста, беру свою пляжную сумку и выхожу из машины. Маленькие каблучки босоножек тут же утопают в мягком нагретом за день песке. Не угадала я с обувью, хотя легкое летнее платье поверх нового купальника очень в тему.
Откинув назад взметнувшиеся на ветру волосы, я неторопливо иду к деревянному настилу. Обратив на меня внимание, Богатырев выпрямляется и наматывает на свою мощную руку толстую жесткую веревку.
В свете тающего на горизонте солнца его загорелая кожа отливает бронзой, очертания мышц становятся четче, глубже. От одного только его вида меня бросает в жар.
— Привет, — улыбаюсь ему, подойдя к яхте.
Отложив моток каната, он помогает мне взойти на палубу и с приглашающим жестом руки говорит:
— Располагайся.
Я пробегаюсь взглядом по широкой корме, оснащенной рулем и системой навигации, и спускаюсь вниз — в единственную, но просторную каюту. Оставляю сумку на столике перед картплоттером и электрощитком и осматриваюсь. В небольшом камбузе нахожу забитый напитками холодильник, достаю бутылочку минералки и заглядываю в сияющий чистотой туалет. Душевой кабины тут нет, но есть раковина. Хоть что-то. Пройдя вглубь салона, сажусь на удобный п-образный диван.
Странно это — знать, что через некоторые время тут я буду предаваться утехам с невероятно крутым мачо, но продолжать верить в какую-то более романтичную сказку.
Если Богатырев однажды возьмется за голову, женится и будет хранить своей второй половинке собачью верность, то она будет самой счастливой женщиной в мире.
Пока думаю о всякой ерунде, потягивая холодную минералку, яхта начинает гудеть двигателем и, раскачавшись на водной глади, рассекает волны, мча нас вдаль.
Сняв босоножки, отряхиваю подошвы от песка и поднимаюсь на палубу. Богатырев, стоя перед рулевым колесом, сосредоточенно смотрит на нос корабля, а яхта, раздувшаяся вобравшими в себя воздух парусами, словно парит над озером.
— Иди сюда, — зовет меня Платон.
Довольная приглашением, присоединяюсь к Богатыреву. Хотя меня интересует не столько процесс управления яхтой, сколько элементарные прикосновения горячих мужских ладоней к моим рукам.
— Держи ровнее, — говорит он и отходит от меня. — Ну как?
Ощущения, что именно ты управляешь такой махиной, незабываемые. На голову обрушивается взбесившееся возбуждение и страх, граничащий с экстазом. Здесь нет встречного движения и крутых поворотов, но опасность неправильного управления от этого не меньше. Богатырев начинает объяснять мне что-то про крен и скорость, а у меня пальцы пригорают к рулю.
Дав мне передышку, он пришвартовывается у острова посреди озера и опускает паруса.
— Часто ты катаешь на ней девушек? — не сдерживаю вопроса, когда мы спускаемся в каюту с наступлением сумерек.
Платон уходит в туалет, открывает воду и, сняв рубашку, умывается.
— Я купил ее на прошлой неделе, — отвечает, не оставив мой вопрос висеть в воздухе и эхом отдаваться в моей голове.
Выйдя ко мне с мокрым лицом и зализанными назад волосами, он щелкает выключателем, и салон погружается в тусклый матовый свет пары маленьких светильников. Ногой толкнув борт дивана, Богатырев дожидается, пока выдвинется его потаенная часть и поднимает ее. Теперь перед нами полноценная кровать.
Достав из шкафчика под потолком аккуратно сложенную простыню и две подушки, гостеприимный владелец яхты застилает постель, а потом берет из холодильника бутылку дорогого шампанского.
