Приняв душ, заваливаюсь в постель и просто вырубаюсь. Мы с Богатыревым глаз не сомкнули за всю ночь, а вечером снова встреча. Так что мне лучше выспаться, чем потом клевать носом.
Мне страсть как хочется увидеть Платона во сне, продлить испытываемое с ним наслаждение хотя бы в мечтах, но ничего не снится. Пустота.
Встав во второй половине дня и заказав себе обед на дом, залезаю в рабочий чат, надеясь отвлечься. Но вся эта офисная суета наводит еще больше тоски. Как я выйду на работу, просто не представляю. Наверное, придется брать отпуск за свой счет, потому что после этой недели мне просто необходима реабилитация.
Звонок в дверь — и я, запахнув шелковый халатик, иду открывать. Щелкнув замком, сразу залезаю в сумочку. Ищу карточку рассчитаться за обед, но на пороге стоит не курьер.
— Ден?!
Держа руки в карманах джинсов, он вальяжно входит в квартиру и одобряюще кивает:
— А ничего у тебя. Жить можно.
— Что ты тут делаешь? — вздыхаю устало и скрещиваю руки на груди. — Это не моя квартира, и ты не можешь вот так в нее вламываться.
— Чья же? Твой любовничек снял?
От злости стискиваю зубы. Как у него язык поворачивается?!
— Как ты меня нашел? — цежу раздраженно.
— По навигатору. Я всегда следил за тобой, Ритуля. Знаю, что ты всю ночь по озеру каталась.
— Нет, Королев, это не я каталась, а ты! Твой же долг отрабатывается мной!
— Кончай бзиковать, Ритка, и собирай манатки. Свалим из страны на месяцок-другой. Понадобится, и на год. А то может, и навсегда.
— Чт-то? — шокировано выдавливаю.
— Деньжат я подсобрал, машину продал, хату заложил, паспорта левые сделал, так что на первое время хватит. Рванем на Кипр, оттуда куда-нибудь в Марокко. Не отследят.
— Королев, ты рехнулся?! — офигеваю я. — Я никуда не поеду!
— Так и будешь раздвигать ноги перед Богатыревым?! — выплевывает он, захлопнув дверь и напирая на меня. — Да ты хоть знаешь, кто он такой?! Этот человек никогда нас не отпустит! Всю жизнь перед ним в должниках будем!
От его слов у меня во рту становится горько. В животе скручивается какой-то узел и начинает подташнивать. Однако я беру себя в руки и отвечаю:
— Лучше я всю жизнь буду его должницей, чем твоей женой! Раньше надо было думать, Королев! Я с тобой больше ничего общего иметь не хочу!
Он с силой хватает меня за плечо и толкает на кровать. Ден никогда не поднимал на меня руку, поэтому я цепенею от страха. Его глаза наливаются кровью, зубы скрипят.
— Нет, Ритулечка, поедешь!
За лодыжки дернув меня на себя, наваливается сверху и блокирует мои движения. Пытаюсь пнуть его, поцарапать, укусить, оттолкнуть, но бесполезно. Лишь раз удается выдернуть руку и полосонуть его ногтями по щеке. Красные отметины тут же вдуваются и на одной из них выступает капелька крови.
— Паскуда, — шипит он, задирая мою сорочку и стаскивая с меня трусики.
— Помогите! — кричу я, но он ладонью зажимает мне рот, возясь со своей ширинкой.
Все-таки сумев совладать с ним, коленом пинаю в пах и вырываюсь из тисков. Отбежав от кровати, беру телефон с тумбочки и судорожно разблокирую его, пока Ден скулит и корчится от боли.
Внезапный удар по руке выбивает телефон из моей руки, но муж больше не атакует меня.
— Ты сильно пожалеешь, Ритулечка, если не поедешь со мной, — угрожает мне рычаще, рукой придерживая пострадавшие яйца.
— Я сильно пожалею, если поеду с тобой! — вскрикиваю я, смахнув с лица волосы. — Ты ничтожество, Королев! И лучше я буду шлюхой, чем беглянкой с таким, как ты!
— Он никогда тебя не отпустит!
— Вот и отлично! Значит, я точно никогда не вернусь к тебе!
Насмешливо покачав головой, он кривит губы в ухмылке и отвечает:
— Мне жаль тебя, Ритка.
— Время покажет, кого из нас будет жальче. Убирайся отсюда, или у тебя возникнут очень серьезные проблемы, Королев. Очень. Серьезные, — обещаю я тверже.
Попятившись, он обводит меня брезгливым взглядом и уходит.
Как же противно… Предал, унизил, растоптал, но выставил виноватой. Трус, слабак, неудачник и подонок. И почему я раньше всего этого не замечала?!
На трясущихся ногах подхожу к кровати и сажусь на край. Обхватив плечи руками, закрываю глаза и тихо плачу. Я всегда была уверена, что если наш брак развалится, то по вине моей мамы. Выгораживала Дена. Закрывала глаза на его пристрастия. А не следовало! Теперь же он останется в моей жизни, как горький опыт, жестокий урок и удар судьбы. Остается надеяться, что когда-нибудь я сумею отойти и снова довериться мужчине. Если, конечно, Ден солгал насчет Богатырева. Если же он сказал правду…
Черт! Что он имел в виду? Почему Платон не отпустит меня? Чего я о нем не знаю?
Увы, меня осеняет, что я вообще ничего о нем не знаю…
Очередной звонок в дверь заставляет меня перестать выть. Надо отвлекаться, концентрироваться на чем-то еще, или я сойду с ума.
Утерев слезы, поправляю сорочку и халат, беру карточку и встречаю курьера. Обедать уже не хочется, но не должен же доставщик страдать из-за моего дятла-мужа.
Приняв заказ, оставляю его на барной стойке и потираю ушибленное плечо. На нем быстро разрастается синяк, который мне придется прятать от мамы. Иначе они с папой Дена сотрут с лица земли.
Мой телефон, улетевший в угол комнаты, пиликает трелью входящего сообщения. Найдя его, прочитываю короткое послание от Богатырева: «Я заеду в 21:30». Еще десять минут назад я запрыгала бы от счастья, что он вновь вспомнил обо мне, а сейчас в голове крутятся слова Дена, и Платон кажется куда опаснее, чем был при нашей первой встрече.
Глава 13
Нельзя, чтобы Ден влиял на мои отношения с Богатыревым. Но с него все началось, и вычеркнуть его из этой истории невозможно. Весь оставшийся день размышляя над заявлением мужа, я все-таки заряжаюсь недоверием к Платону. Дена я знаю два года, и то легко обманулась, а Богатырева не знаю совсем. Так что к черту розовые очки.
На сегодняшнее «свидание» я надеваю майку и джинсы, не наношу даже легкого макияжа и собираю волосы в тугой хвост.
Платон, заехавший за мной ровно в назначенное время, не подает вида, что его задело, как я выгляжу, но и возбуждение в глазах не плещет.
— У тебя критические дни? — осведомляется, минут пять молча ведя «Лексус» по вечерним городским улицам.
— Нет, — отвечаю равнодушно.
— Что за синяк на руке?
Опускаю взгляд на плечо. Забыла затереть тоналкой. Прикрываю пальцами и отворачиваюсь к окну.
— Не знаю. Может, ты ночью надавил.
