– Я… хорошо. Благодарю вас, милорд, – проговорила она, снова входя в свою роль. – Графиня Малхолленд предложила мне этот цвет.
– У графини исключительный вкус. Этот оттенок придает вашим глазам сияние.
– В самом деле? – О да.
– Тем не менее мне не следует носить его.
– Отчего же?
– Я еще в трауре по своей тете, но графиня терпеть не может черный цвет и распорядилась, чтобы служанка сожгла всю мою старую одежду.
Кит хмыкнул, выходя из роли.
– Вы мне не говорили, что Джанет покончила с вашими старыми вещами.
– Да. Как только начали прибывать первые новые платья, она приказала моей горничной выбросить все старое вон. Бедняжка Люси не осмелилась ослушаться ее.
– А что же вы? Отчитали Джанет за самоуправство, когда увидели?
Элиза покачала головой, отчего локоны вокруг лица запрыгали.
– Отчитала? Помилуйте, нет. Мне еще жить не надоело. Кит рассмеялся, блеснув белыми зубами:
– А-а, разумный выбор. Я всегда говорю, что никогда не стоит лезть на рожон.
– Именно. К тому же одежду уже нельзя было спасти к тому времени, когда я узнала о ее печальной участи. Но я сказала Люси, что если графиня снова заявится в мою комнату и начнет распоряжаться, я разрешаю выставить ее вон и запереть дверь.
Кит усмехнулся, зеленые крапинки, словно отполированные изумруды, засияли в его живых глазах. Он легко кружил ее, его тело двигалось с неосознанной грацией, и ее волнение постепенно улеглось.
Она вздохнула и расслабилась, отдаваясь танцевальным па, затем, не раздумывая, улыбнулась ему.
– Итак, мисс Хэммонд, – проговорил он голосом тягучим и теплым, – как вы находите погоду в последнее время?
Элиза заморгала, несколько, томительных мгновений не понимая, о чем он ее спрашивает, потом опомнилась. Погода? Ну конечно, он вернулся к их уроку.
– Погода прекрасная для конца февраля, – сказала она.
– Значит, не слишком холодно, на ваш вкус?
– Нет, хотя я предпочитаю весну. Это мое любимое время года.
– Почему же?
– Потому что весной все цветет и вновь возрождается к жизни.
– Стало быть, как большинство женщин, вы любите цветы, – поддразнил он.
– Конечно, но дело не только в цветах.
– В самом деле?
– О да. Весной весь мир словно оживает. – Элиза почувствовала, что у нее поднялось настроение. – Во мне всегда расцветает надежда, когда я наблюдаю, как то, что всю зиму лежало холодным и дремлющим, вновь пробуждается. Я часто думаю, что таким способом природа дает всему и всем шанс попробовать еще раз измениться и возродиться к жизни.
Выражение его лица сделалось каким-то застывшим.
– Красивая мысль. Если бы человек мог быть хотя бы вполовину таким великодушным, этот мир стал бы гораздо лучше.
Элиза кивнула, довольная глубиной его замечания:
– Да, верно.
Момент серьезной задумчивости прошел, когда Кит вновь замурлыкал мелодию вальса. Он послал Элизе широкую улыбку, на которую она просто не могла не ответить.
– А теперь, – провозгласил он после довольно продолжительной паузы, – нам, пожалуй, стоит обсудить основы.
– Основы чего?
– Вежливой беседы. Мы уже затронули погоду – самую безопасную и спасительную тему, подходящую для любого случая и в любой компании. Что еще? Если вы на званом вечере, то можно сделать несколько приятных замечаний о приеме, отметить количество гостей и оформление. Можно похвалить хозяев, в том случае, разумеется, если есть за что хвалить. Если они жуткие зануды, это может поставить вас в несколько затруднительное положение. Но что бы вы ни делали, никогда не лгите. Молчание лучше, чем фальшь.
«Но разве не в этом и состоит моя извечная трудность – что я слишком молчалива?» – подумала Элиза.
– Лошади, охота и собаки – прекрасные темы для обсуждения с джентльменами.
– Но я мало что знаю о лошадях и охоте, а единственная собака, с которой я знакома, – это дог Вайолет, Горацио.
– Он примечательное создание, в этом нет сомнения, как и волкодав Даррага, Витрувий. Говорите о них. Любому любителю собак будет забавно послушать об их проделках. Что касается лошадей и охоты, вам придется узнать побольше. Вы ведь умеете ездить верхом, не так ли?
– Да, но не слишком хорошо. Тетя Дорис считала, что деньги, затраченные на содержание лошади – пустая трата. Прожорливые твари, называла она их, не стоящие того, чтобы тратиться на корм и грума. Она предпочитала арендованных кляч, поскольку большую часть жизни провела в Лондоне. Посему мне не доводилось проводить много времени рядом с лошадьми, не считая нескольких уроков однажды летом в деревне.
Кит нахмурился:
– Я знал, что ваша тетка была скаредной старой каргой, но чтобы не держать ни одной лошади? – Он покачал головой. – Что ж, придется нам найти время, чтобы заново познакомить вас с радостями верховой езды.
Элиза ощутила, как легкая дрожь пробежала по телу. Ей нравятся лошади, но они непредсказуемые создания, особенно с новым неопытным ездоком в седле. Ей совсем не улыбается мысль быть сброшенной на землю.
– О, не стоит. Мне и так хорошо.
– Но вы по меньшей мере должны снова научиться чувствовать себя уверенно на лошади на случай, если вас пригласят покататься верхом. Не волнуйтесь. У Адриана огромная конюшня. Я подберу для вас спокойную кобылку, которая будет обращаться с вами, как с самым дорогим другом.
– А у лошадей бывают друзья? – поинтересовалась она.
– Еще как бывают. – Кит рассмеялся и весело подмигнул. – Кроме того, в вашем новом гардеробе три новые амазонки, насколько я помню. Не можем же мы оставить их неиспользованными.
На это, решила Элиза, разумнее всего не отвечать. Немного погодя он перестал вальсировать, но не отпустил ее.
– Потанцуем еще немного? Сделаем еще один круг по комнате и продолжим практиковаться в беседе?
Элиза всеми силами пыталась не реагировать на его близость, ибо тело его необъяснимым образом приблизилось, как только они остановились. Он ли придвинулся на дюйм к ней или она к нему?
Как бы там ни было, но он оказался соблазнительно близко.
Она чувствовала едва уловимый, приятный аромат мыла, исходящий от его чисто выбритых щек; кончиками пальцев с наслаждением ощущала текстуру тонкого сукна, натягивающегося на его широких крепких плечах; упивалась ощущением своей руки, так интимно лежащей в его ладони.
Но Кит, конечно же, ничего этого не замечал. Значит, и она не будет.
– Да, давайте продолжим, – сказала она, решительно настроившись не обращать внимания на свои незваные, нежелательные порывы.
