– Я подумала, вы могли бы… поучить меня… немножко… чтобы я не боялась, если это случится, вот. Но только если вы хотите. Я пойму, если вы откажетесь. – На этом ее речь сошла на нет, а наигранная смелость пропала так же резко, как и появилась. Она опустила взгляд на колени, стиснув руки изо всех сил.
Последовало долгое молчание, прежде чем он заговорил.
– Давайте посмотрим, правильно ли я понял. Вы хотите, чтобы я научил вас целоваться?
Она подняла голову:
– Да. Простого поцелуя будет достаточно.
– И я должен сделать это, дабы вы не испугались, если какой-то другой мужчина захочет поцеловать вас в будущем? Мужчина, который, вполне возможно, станет вашим мужем. А вы не думаете, что это ему следует учить вас целоваться?
Она нахмурилась:
– Ну, возможно, но…
– Но что?
– Но если я никогда ни с кем не целовалась, как я узнаю, подходит он мне или нет? Вайолет говорит, я не должна соглашаться на первое попавшееся предложение, которое мне сделают, если не буду уверена, что это именно тот человек, который мне нужен. Разумеется, этот сезон может оказаться не лучше, чем предыдущие, и тогда об этом и говорить будет нечего.
– Не думаю, что вам стоит беспокоиться. Я буду сильно удивлен, если в этом году вы не получите по крайней мере одно или два приемлемых предложения.
– Из-за моих денег, вы имеете в виду? Его взгляд смягчился.
– Нет, из-за вас. Разве не ради этого были все наши уроки? Она кивнула, согретая его словами.
Но когда он больше ничего не сказал, ее грудь сдавило. «Он собирается отказаться, – подумала она. – Совершенно ясно, что он ничего ко мне не чувствует». Вот и конец ее глупым, смехотворным мыслям о том, что он как-то по-особенному смотрел на нее в коридоре.
Внезапно ей захотелось уйти, исчезнуть, умереть.
– Хорошо.
Вначале она не была уверена, что правильно расслышала, таким низким и резким был его голос. Неужели он сказал «хорошо»?
Кит придвинулся ближе на диване.
– Вы уверены, что хотите этого? Ее сердце подпрыгнуло к горлу. – Да.
– И, полагаю, вы желаете начать сейчас? Она кивнула:
– Дома никого, и это ведь наш последний урок. Потом может быть неудобно.
Он криво улыбнулся:
– Сейчас тоже может быть неудобно, но давайте начнем, если таково ваше желание.
Гм-м… ее желание. Теперь, вплотную приблизившись к осуществлению своего плана, она осознала, какую опасную игру затеяла. Это все равно, как если бы она решила сунуть руку прямо в огонь. Оставалось только посмотреть, насколько сильно она в конце концов обожжется.
Он встал и, пройдя через комнату, закрыл дверь, щелкнув замком. О Господи, насколько же взволнованным и рассеянным было ее состояние, если она напрочь забыла про дверь! Та была наполовину открыта, и любой проходящий мимо слуга мог заглянуть и увидеть, чем они тут занимаются. Кит вернулся и опустился рядом с ней на диван, одним обтянутым брючиной бедром коснувшись ее бедра и вытянув руку вдоль спинки дивана позади нее. В этот момент острее, чем когда-либо прежде, она осознала, какой он большой и сильный.
Наклонившись ближе, он двумя пальцами приподнял ее голову за подбородок.
– Расслабься, – пробормотал он. – Больно не будет, ты же знаешь.
Она нервно засмеялась и кивнула, но не смогла вымолвить ни слова. Выжидающе стиснув руки на коленях, закрыла глаза и стала ждать.
Вначале она едва почувствовала, когда его губы коснулись ее рта – легкие, вкрадчивые и нежные, словно невесомое перышко на коже. Соприкосновение слегка усилилось, ощущение его губ стало более отчетливым, когда они тепло и нетребовательно легли на ее губы. Она уловила слабый аромат лавровишневой воды, которую он любил, ощутила мягкий шорох его дыхания, когда он медленно вдохнул и выдохнул через нос. А потом так же незаметно, как и начался, поцелуй уже закончился.
Ее веки, затрепетав, приоткрылись, и Элиза обнаружила, что он наблюдает за ней и что его лицо всего в нескольких дюймах от нее. Она сглотнула, почувствовав слабый укол разочарования. Почему-то она ожидала чего-то большего, чего-то волнующе-драматичного, вроде резкого поворота Земли вокруг своей оси, быть может.
Ей не удалось скрыть свое смятение.
– Это и есть поцелуй? Улыбка сделала ярче зелень его глаз.
– Ты сказала – простой. Я не хотел пугать тебя.
– О! – Мгновение она переваривала это. – Я не боюсь.
– Гм-м… Тогда попробуем еще раз? Что-нибудь более вдохновляющее?
– А такое бывает?
– О да, сколько угодно. Этот поцелуй и поцелуем-то назвать нельзя. Но на этот раз расслабься по-настоящему и приоткрой губы. – Что-что?
– Твои тубы… приоткрой их немножко, чтобы они не были так плотно сжаты, как будто зашиты.
Он подразумевает, что она тоже так сильно зажата? Ну, если подумать, то, пожалуй, да. Чуть-чуть.
Когда она заколебалась, он большим пальцем провел по ее нижней губе, и рот приоткрылся по собственной воле. Ее тело, очевидно, понимало лучше, чем мозг.
– Хорошо, – сказал он. – Теперь наклони голову.
– Наклонить?
– Гм-м… Вот так. – Он придвинулся чуть ближе и слегка склонил голову.
Она секунду разглядывала его, затем в точности скопировала его движение, склонив голову под таким же углом и в том же направлении.
Забавная улыбка приподняла уголки его губ.
– Нет, наоборот.
– О! – Она не вполне понимала, чего он добивается, пока не наклонила голову в противоположную сторону. Тут ей внезапно стало совершенно ясно, что когда они будут целоваться, их носы не будут сталкиваться, а губы сольются воедино так естественно, словно сцепляющиеся кусочки одной головоломки.
Он обхватил широкой ладонью ее сзади за шею, большим пальцем приподняв голову чуть-чуть кверху. А потом его рот опустился на ее губы, и… она поняла, каким незначительным был их первый поцелуй.
Пульс заколотился, стуча, словно крошечные барабаны, на запястьях и горле уже после нескольких секунд в его объятиях. Горячие и чуть влажные его губы стали откровением, миром волнующих открытий, когда пробовали и исследовали, твердые и требовательные, и в то же время бесконечно нежные. Плененная и очарованная, она была целиком и полностью во власти его неторопливого, сладостного, головокружительного поцелуя.
– Поцелуй и ты меня, – попросил он, прервавшись лишь для того, чтобы пробормотать эти слова.
Она нахмурила брови:
– Как?
– Повторяй за мной. Делай то, что делаю я, и ты поймешь.
Элиза закрыла глаза и прижалась сильнее к его губам, ведомая инстинктом, о существовании которого и не подозревала.
