То же самое происходит с ложными новостями и абсурдными заголовками. В 2016 году психолог Гордон Пенникук провел исследование
[176], взяв за основу поддельные новости, якобы позаимствованные из президентской кампании Дональда Трампа. В первой части исследования 2000 участникам было предложено прочитать шесть реальных и шесть поддельных заголовков новостей. Через некоторое время испытуемые познакомились со списком уже из 24 заголовков, который включал все поддельные заголовки, показанные им ранее. Гордон Пенникук повторил классический вывод: если участники ранее сталкивались с фальшивыми (иногда даже абсурдными) новостями, они гораздо выше оценивали их достоверность (10 % по сравнению с 5 % в первой итерации).
Это когнитивное искажение было открыто и описано с научной точки зрения относительно недавно, но глупо говорить, что о нем не знали ранее и уж тем более что его не использовали. Вспомните хотя бы знаменитую фразу «Карфаген должен быть разрушен» (Ceterum censeo Carthaginem delendam esse). Римский сенатор Катон Старший завершал каждое из своих выступлений этим призывом, прекрасно понимая, что повторения приведут в конечном итоге к согласию
[177].
Эффект иллюзии правды лежит в основе работы постоянной, навязчивой рекламы. Чем чаще я слышу рекламный слоган, тем больше он кажется мне аксиоматичным. Тот же эффект используется и в политике во время избирательных кампаний, и в пропаганде. Кстати, это был один из излюбленных приемов Йозефа Геббельса, министра народного просвещения и пропаганды Третьего рейха.
Эффект иллюзии правды
Заблуждение: Хоть сто раз повтори мне что-то, но, если я уверен, что это ложь, значит, это ложь.
Истина: Как бы не так! Простой способ заставить ерунду казаться правдой — повторять ее по многу раз.
Рефлекс Земмельвейса
Портрет Игнаца Земмельвейса, Енё Доби, 1860 год
Для начала немного истории. До середины XIX века в акушерских клиниках Европы была невероятно высокая смертность. Только представьте: от 30 до 50 % (!) женщин умирали во время родов! Многие даже предпочитали рожать дома, лишь бы не попасть в больницу. Удивительным был и тот факт, что женщины, рожавшие дома, на улицах или в поездах, почти никогда не подхватывали родильную горячку. Почему же так происходило? Считалось, что болезни и смерти вызывались больничными миазмами (ядовитыми парами в воздухе), которые образуются из продуктов гниения и выделений человеческих тел.
В 1847 году венский врач-акушер Игнац Земмельвейс нашел способ борьбы с родильной горячкой
[178]. Он обратил внимание, что смертность рожениц в 1-й акушерской клинике, предназначенной для практических занятий врачей и студентов, была гораздо выше, чем во 2-й клинике, где обучались акушерки. Но в отличие от акушерок врачи 1-й клиники занимались еще и препарированием трупов. Врачи были аккуратными, тщательно мыли руки с мылом, но понятия стерильности не было, так как про болезнетворные бактерии, способные размножаться, еще не знали и трудно было представить, что «загрязняющие вещества в таких бесконечно малых количествах могут нанести такой ущерб». Он врачам предложил не просто мыть руки водой и мылом, а дезинфицировать их хлорной водой, чтобы полностью избавиться от трупного яда. Однако большинству коллег Земмельвейса эта идея показалась бредовой, и 29-летнего врача из Вены подняли на смех — хотя идею проверяли в нескольких клиниках, и да, это действительно работало! В некоторых случаях смертность сокращалась в целых семь раз!
[179] Но эмпирические доказательства эффективности стерилизации рук почему-то врачей не убеждали. Более того, директор клиники запретил Земмельвейсу публиковать статистику уменьшения смертности.
Земмельвейс прекрасно понимал, что любое промедление уносит жизни огромного количества ни в чем не повинных людей. Он пытался доказать это врачебному сообществу всеми возможными способами. Он тратил время, силы и деньги, писал врачам письма, опубликовал монографию, чтобы научный мир к нему прислушался. Но почему-то никто не хотел открыто его поддержать, а многие врачи яростно сопротивлялись этим идеям. Смерти в акушерских клиниках тем временем все продолжались и продолжались.
К этому времени он запил и стал крайне неуравновешенным. Жена обратилась за помощью к его коллегам. 30 июля 1865 года Игнаца обманом убедили посетить сумасшедший дом под Веной, где сотрудники лечебницы его избили, одели в смирительную рубашку и поместили в темную комнату. Через две недели постоянных процедур принудительного обливания холодной водой он умер
[180].
Заслуги Земмельвейса были признаны венгерским Королевским обществом врачей лишь через 37 лет после того, как он сделал свое открытие. Использование этого нехитрого асептического приема изменило медицинский мир раз и навсегда. Позже в Будапеште на пожертвования врачей всего мира был установлен памятник Земмельвейсу, на котором было написано: «Спасителю матерей».
А в психологии через некоторое время появилось понятие «рефлекс Земмельвейса», которое описывает неспособность человека принять новые факты, если они противоречат его устоявшемуся мнению, убеждениям, нормам или привычным парадигмам
[181]. Казалось бы, ученые постоянно должны сомневаться в своих теориях, проверять и перепроверять их, быть готовы изменить свое мнение и с легкостью отказаться от прежних взглядов, если новые доказанные данные вступают в противоречие со старыми. Но в действительности, как показывает история, это совсем не так.
Вот совсем недавний пример из мира науки. В 2011 году израильский ученый Дан Шехтман был удостоен Нобелевской премии по химии за открытие квазикристаллов
[182]. Он получил сплав с необычными свойствами, который, как считалось, не мог существовать. Научное сообщество подвергло сомнению сенсационные результаты, ведь это противоречило всему, что люди знали на тот момент о структуре кристаллов. Шехтман стал жертвой консервативной науки: он столкнулся с неверием, насмешками и даже с оскорблениями коллег. Лайнус Полинг, дважды лауреат Нобелевской премии, назвал его «квазиученым», а его идеи — глупостями
[183]. Статью об открытии Шехтману удалось опубликовать только через два года после ее написания, и то в сокращенном виде. Однако, когда другим ученым удалось повторить его эксперименты, доказав, что квазикристаллы могут существовать, это произвело эффект разорвавшейся бомбы.
