Но ведь не только в науке, но и в любой другой сфере мы сталкиваемся с ситуациями неприятия всего нового. Любое устоявшееся представление с трудом претерпевает изменения в нашем сознании: новое встречается в штыки. Вспомните, сколько времени человечество не принимало идею о том, что Земля вращается вокруг Солнца. Да что там, давайте недавние примеры возьмем. Вспомните, сколько было паники и ужаса среди населения, когда запускали Большой адронный коллайдер! Как гневно встречали идею клонирования или любых других манипуляций с человеческим геномом! А использование стволовых клеток? А сколько протестов до сих пор вызывают ГМО! Какая-то часть человечества всегда будет против. Против чего бы то ни было.
Рефлекс Земмельвейса
Заблуждение: Мы открыты ко всему новому и готовы менять свою позицию, если появились новые данные.
Истина: На самом деле большинство из нас неспособны принять новые факты, если они противоречат устоявшимся мнениям, убеждениям, нормам или привычным парадигмам.
Склонность к подтверждению своей точки зрения
Откуда берутся мнения и убеждения? Наверняка вы верите, что ваши убеждения логичны, рациональны, беспристрастны и объективны, основаны на многолетнем опыте и всестороннем анализе. Так ли это в действительности?
Представьте, что вам нужно определить, какое число я загадал, выбрав из ограниченного списка вариантов. Допустим, вы предполагаете, что это число 5. Вам предлагается задать мне всего один вопрос: «Это нечетное число?» или «Это четное число?». Какой вопрос вы выберете? Уверен, что первый вариант. Все дело в том, что ваш мозг хочет подтвердить свою гипотезу. Хотя, если вы зададите вопрос про четное число, результат будет точно таким же. Сейчас мы разберемся, почему вместо вопросов, приближающих к правильному решению, люди формулируют вопросы, позволяющие получить утвердительный ответ, который поддерживает их гипотезу; или почему они ищут последствия, которые хотят видеть, вместо тех, которые наступят, если их гипотеза ошибочна.
Многие из нас не просто не готовы изменить свою точку зрения — они постоянно ищут и предвзято интерпретируют информацию таким образом, чтобы подтвердить свою точку зрения, гипотезу или убеждение. Такое коварное когнитивное искажение называется «склонность к подтверждению своей точки зрения» или «предвзятость подтверждения»
[184].
Этот термин был впервые предложен английским психологом Питером Уэйсоном в 1960 году
[185]. Ученый провел эксперимент, в котором испытуемым предлагалась тройка цифр — «2, 4, 6». Им сообщалось, что в этой последовательности есть некая закономерность. Участникам предлагалось определить эту закономерность (кстати, предложите свой вариант). Они могли предлагать свои тройки цифр, а в ответ экспериментатор сообщал, соответствует их вариант исходному правилу или нет. В действительности это правило звучало просто: это была любая восходящая последовательность. Но участники эксперимента предлагали более сложные правила, например: «Каждое следующее число больше на две единицы, чем предыдущее» или «Второе число является средним между первым и третьим». Питер Уэйсон увидел, что испытуемые проверяли только варианты, которые подтверждали бы их гипотезу относительно выработанного правила. Варианты, которые бы противоречили их гипотезе, никто не предлагал. Ученый сделал вывод, что участники эксперимента предпочитали подтверждение, а не опровержение. Так в науке появился термин «склонность к подтверждению»
[186].
Мы очень селективно относимся к информации и стараемся выбирать именно ту, которая согласуется с нашей исходной позицией. Мы хотим получать подтверждения своей правоты и часто выдаем желаемое за действительное. И чем более глубокие, личные и эмоциональные убеждения затрагиваются, тем сильнее будет проявляться этот эффект. Мы фокусируем внимание только на своем, при этом игнорируя альтернативы, несмотря на то что они могут быть более корректными или выгодными. И даже если мы собираем и интерпретируем информацию абсолютно нейтральным способом, анализируя все за и против своей позиции, то все равно будем помнить эту информацию выборочно. Понятно, что именно сохранится в памяти лучше: сведения, которые соответствуют нашим ожиданиям, запоминаются легче. Это называется эффектом подтверждающей памяти
[187]. Например, мы убеждены, что экстраверты чаще добиваются успеха, чем интроверты. Всякий раз, когда мы будем встречать человека, чей пример подтверждает нашу позицию, мы будем придавать этому «доказательству» большее значение и лучше его запоминать. В памяти будут оставаться именно такие иллюстрации, а вот примеры, опровергающие то, в чем мы убеждены, будут нами благополучно игнорироваться.
Например, представьте: человек верит, что левши более креативны, чем правши. Всякий раз, когда он встречает левшу, который к тому же еще и творческая личность, он придает большее значение этому «доказательству», которое подтверждает то, во что он уже верит. Этот человек может даже искать «доказательства», которые еще больше подтверждают его убеждение, но при этом будет игнорировать примеры, которые не поддерживают его идею.
«Почему так происходит?» — спросите вы. Во-первых, это самый быстрый способ обработки информации. Мы не можем анализировать абсолютно все стороны какого-либо явления: на это нет ни времени, ни ресурсов. Во-вторых, люди таким образом защищают свою самооценку: нам нравится чувствовать себя хорошо, быть правыми и ощущать себя умными, а обнаружение ошибочности того, во что ты свято верил, сильно ранит.
Вот почему очень часто мы принимаем неправильные решения. Склонность к подтверждению своей точки зрения делает нас зашоренными и излишне самоуверенными в суждениях. Мы всеми силами пытаемся подтвердить, а не опровергнуть свои позиции, мысли, выводы, гипотезы.
Многочисленные эксперименты
[188] показали, что люди склонны оценивать ту или иную гипотезу слишком однобоко, ища только те подтверждения, которые согласуются с их исходной позицией. Например, в одном классическом эксперименте
[189] участникам рассказывали вымышленную историю о краже и предлагали выдвинуть гипотезу о том, кто может быть виновен. После они должны были взвесить доказательства за и против вины этого лица. Испытуемые оценивали доказательства, поддерживающие их гипотезу, как более важные, чем те, что противоречили их предположению.
