Он молчит. Губы вытянуты в тонкую линию. Илай закрывает глаза, прижимая меня к себе с каким-то остервенением. А я запах его вдыхаю, прижимаюсь к его груди и наконец-то чувствую себя защищенной, принятой.
– Илай! – раздается за спиной.
Мы оборачиваемся одновременно. В нескольких метрах от нас Юля. Она стоит у своей машины, и я вижу, как по ее белым брюкам растекается красное пятно.
– Мне плохо… – произносит она испуганно, в ее глазах слезы. Я не успеваю ничего понять. Уже спустя секунду Илай срывается к ней. Он хватает ее на руки и, открыв заднюю дверцу ее авто, укладывает на заднее сидение.
– Я скоро приеду. Жди меня здесь! – бросает мне, обернувшись украдкой.
Машина уезжает, а я все еще стою посреди улицы, прижимая к груди расстегнутые полы олимпийки. Мне снова холодно. И страшно. А в груди скребет отвратительное и непростительное чувство. Я ревную его. К ней. Несмотря на то, что Юля в беде, я ревную Илая и боюсь, что он больше не вернется ко мне. Не после того, что увидел.
Глава 29. Больше не нужно врать и притворяться.
В клубе все были как на иголках. Как только Палач узнал о случившемся с Юлей, он рванул следом за Илаем. Дальнейшие часа три мы провели в полной неизвестности.
Абсолютно все находились в удрученном настроении. Даже Танк был сам не свой. Я же спряталась в подсобке и до конца дня не вылезала оттуда.
Через несколько часов, когда от усталости хотелось упасть и уснуть на месте, ко мне спустилась Катя. В ее руках был поднос с бургером из местной закусочной и стаканчик кофе.
– Ты как? – она посмотрела на меня взволнованно. А я и не знала, что ответить. Как я? Да ужасно. Илай там, в больнице с Юлей и Палачом. И этот факт жутко меня раздражает. Я чувствую себя очень плохим человеком. У девушки беда, а я тут со своей ревностью и обидой.
– Про меня говорили?
Катя хотела поговорить совсем о другом. Но я не знаю, что ей сказать. Я и сама пока не понимаю, как поведет себя Илай. Он обижен, он в ярости, и я понятия не имею, что будет дальше. Стараюсь изо всех сил не думать об этом. Но мысли все равно лезут.
– Нет, не переживай. Никто тебя не тронет, никто даже косо не посмотрит, этого даже не бойся, поняла? – Катя заглядывает мне в глаза. А я чувствую, что вот-вот и разрыдаюсь. Господи, как стыдно-то!
– Покушай. Тебе нужны силы, – она подталкивает мне поднос.
Я на самом деле жутко голодная. Выключив паровую установку, устраиваюсь рядом с подругой. Пока я ем, она не сводит с меня глаз.
– Лука приедет за мной через полчаса. Ты как? Можем тебя довезти.
Я пожимаю плечами. Понятия не имею, куда мне ехать. По-хорошему, остаться бы здесь, в клубе. Не хочу ни кому навязываться. Ни ей, ни Илаю.
– Тебе нужно поехать к нему. Ты не должна убегать от него сейчас, Нина.
Опускаю глаза в пол и думаю о том, что даже подруга не знает всей правды.
– Я не уверена. Он так побежал за ней, схватил ее на руки. Ты знаешь, а ведь сегодня утром я наговорила ей гадостей. Теперь чувствую себя виноватой…
Катя поднимается с дивана, покосившись на меня.
– А вот это вообще полый бред. Я, конечно, люблю Юльку и желаю счастья им с Потапом. Но она порой бывает сущим демоном. И утром всеми силами нарывалась на грубость. Была бы я на твоем месте, чего похлеще бы сказала ей.
Катя наклоняется и целует меня.
– Я уехала. А ты задумайся о моих словах.
Подруга направляется к дверям, а я задумчиво смотрю ей в спину.
– Ты же была против!
Она оборачивается, смотрит на меня недоуменно.
– Ты говорила, что Илай не для меня.
Катя задумчиво хмурится.
– Я так и думала. Но сегодня увидела, насколько он погряз в тебе, Нина. Если бы на меня смотрели с такой одержимостью… я бы замуж выскочила на следующий же день.
***
Квартира была пустой. На часах десять вечера, от него ни звонка, ни сообщения.
Я прошла внутрь и бросила ключи на комод. Мне вдруг стало холодно здесь. Может, я зря пришла к нему? Потап вернулся из больницы еще три часа назад. Мужчина успел вымотать всем бойцам нервы, погонять в клети Танка. А Илай так и не появился.
Прохожу по темным помещениям – глухая тишина сковывает каждый сантиметр души. Мне неуютно в ней, мне страшно. Хочется прокричаться, проплакаться. Громко хлопнуть дверью и бежать по улице, куда глаза глядят. Хочется выплеснуть все то, что так скребет внутри, хочется избавиться от этого.
К черту! Не нужно было этого делать! Я хватаюсь за сумку и иду к выходу. И в этот момент входная дверь открывается и в проеме появляется он. Высокий, огромный, с тяжелым взглядом, сканирующим меня.
Замираю в нерешительности. Смотрю на то, как он сбрасывает кроссы, как проходит по коридору, приближаясь ко мне. Он рядом, я чувствую его дыхание на себе. От Илая разит алкоголем.
Мне так больно. Я боюсь услышать от него что-то грубое. Боюсь, что он не примет меня теперь. Я бы не приняла…
– Илай…
Он кривится. Подносит палец к моим губам. Не дает мне сказать ни слова. Взгляд – замутненный алкоголем, грустный какой-то. Он ведет по верхней кромке моих губ, наблюдая за своими движениями.
– Не ври мне больше, никогда не ври… – слетает с его губ усталый шепот. Я чувствую, насколько он выжат. – И то, что ты не договаривала я тоже рассматриваю как гребаное вранье.
В глазах снова начинает печь.
– Прости…
Он кивает. Проводит ладонью по волосам, убирая пряди мне за плечи.
– Я знаю, почему ты это делала и я понимаю тебя. Но больше так не делай.
Мне горько от того, что я сделала ему больно. Понимаю, что запуталась. Понимаю, что дальше так не может продолжаться. Нужно рассказать ему все. Он заслуживает знать всю правду. Только он.
– Я должна еще кое-что…
Илай кривится. Резким движением вбивает меня в стену. Прижимается ко мне, закрывая мои губы ладонью. Я чувствую, как громко бьется мое сердце. Но совсем не от страха.
– Потом, цыпленок. Все разговоры потом, – шепчет у самых губ. Нейман убирает ладонь, не сводя глаз с моих. Но у меня в груди горит все огнем. Я хочу, чтобы он знал!
– Илай, ты должен знать перед тем…
Подцепляет пальцем мой подбородок, злится. Скулы напряжены, в глазах снов полыхает огонь.
– Расскажешь утром. Я устал от разговоров. Раздевайся.
Илай
Она нервничает. Вижу как губы кусает, пальцы заламывает. Снова убежать хочет. Твою мать! Я тоже хорош. «Раздевайся». С ней по-другому нужно, нежно. А я не умею нежно.
