– Эй, цыпленок!
Дождавшись, когда я посмотрю на нее, продолжает:
– Неужели ты и дальше собираешься ходить, как матрешка?
Удивленно таращусь на нее.
Подруга закатывает глаза.
– Хотя бы худи сними, ей богу! А еще лучше, выбери у меня в чемодане что-то из платьев. Перестань зацикливаться на всякой ерунде.
Я подхожу к дверям и выглядываю в окно. Мужчины уже у стола. Кто-то сидит в кресле, кто-то на лежаках. Все пьют пиво и расслабляются. Сморю на Илая. Он стянул с себя футболку и сейчас на нем только спортивные брюки. Залипаю на его кубиках, на его мышцах рельефных. Рядом с таким, как он, должна быть уверенная в себе. Вспоминаю, с каким обожанием он смотрел на меня прошлой ночью…
К черту все. Хватит. Стягиваю с себя худи и отбрасываю его в сторону. Остаюсь в футболке и джинсах.
Стоит мне показаться во дворе, как внимание присутствующих тут же сосредотачивается на моей фигуре. Передать то, как я волнуюсь, невозможно. Но есть один взгляд, от ощущения которого так спокойно на душе. И я, выпрямившись, иду к беседке.
– Малышня, идем кушать! – зову детей.
Ребята вскакивают с мест и бегут в сторону дома. Когда я прохожу мимо Илая, он хватает меня за запястье и притягивает к себе.
– Эй, я соскучился, – шепчет на ухо. От него пахнет алкоголем, но глаза трезвые. Шашлык уже на столе. И в этот момент из дома выходит Катя со столовыми приборами. Слава богу, все мужчина впиваются глазами в нее, напрочь позабыв обо мне. Все, кроме одного. Илай крепко прижимает к себе, обвивая мою талию сильными руками. Его губы касаются моего виска, спускаются вниз.
– Как малая? – хриплый шепот в перерывах между поцелуями.
– Ей тут очень нравится. Они с Антохой не отходят друг от друга…
Илай смеется мне в губы. Вдыхаю его запах и хочется сожрать его всего.
– А ты боялась, – проводит пальцами по шее вверх к волосам. – А еще тебе очень идет без худи. Больше не надевай эти мешки на себя. Я хочу смотреть на тебя…
Смотрю в его светлые глаза и чувствую себя самой красивой на все белом свете. Такое чувство, будто крылья за спиной вырастают.
– Черт, – цедит Остап. Мы поворачиваюсь к нему.
Потам сидит рядом. Пьет уже вторую бутылку. Ему явно плохо. Как бы скандала или ссоры не вышло.
– Танк собрался приехать, – произносит Остап, глядя в экран телефона.
– На кой ты его звал? – рычит Илай.
– Все нормально, – возражает Потап, подкуривая сигарету. – Он – наш. И плевать, что вы с ним общего языка найти не можете. Мы своих не бросаем. А после поражения в бою нужна помощь как никогда.
Поднимаю на Илая удивленный взгляд.
– Я что-то пропустила? Он ведь на бой меня звал…
Мне вдруг становится не по себе. Танк просил меня болеть за него, а я забыла напрочь.
– Пусть ждет дальше, – хмурится Илай. Хватка его пальцев становится еще крепче. – Еще раз подойдет, кадык вырву.
– Илай..
– Нейман – младший! – кричит Лука. – Только давай без драк, ладно? У тебя на Танка особый вид бычки.
Илай усмехается.
– Только если он не утопит меня в слезах по поводу своего проигрыша!
К нам подходит Марика.
– Дети покушали, посадила их смотреть телевизор. Остап, отличная у тебя дача. Тут семьи три смогут спокойно жить…
– Намекаешь? – подмигивает ей Остап. Девушка смущенно опускает глаза, принимаясь натирать вместе с Катей бокалы. Мне кажется, или хозяин дома неровно дышит к сестре Луки?
Глава 32. Его глазами
Застолье проходит более или менее спокойно. Лука, Остап и Илай разговаривают про бои, девчонки хихикают и пьют вино. Танк по большей части пьет. На его лице синяки и ссадины – последствия боя. Палач обмолвился о том, что бой был сложным, и Танку повезло, что обошлось легкими увечьями.
Ева с Антошкой носятся весь вечер. Я уже замучалась ходить за дочкой и просить ее быть осторожнее. Переживаю за ее руку, как бы ни травмировала ненароком.
Успокаиваются малыши лишь к темноте. Дочка засыпает в кресле у меня на руках. Я укрываю ее пледом и, слушая разговоры ребят, вдыхаю аромат ее волос.
Вокруг тихо, только сверчки стрекочут, и время от времени тишину разрывает смех ребят. Я чуть в стороне от них. Наслаждаюсь теплым вечерним воздухом. Время от времени в глазах начинает жечь, когда думаю о том, что сейчас имею. Даже мечтать боялась о такой тишине. А теперь это наша реальность. И моя, и Евы.
Марика работает поваром в кухне детского сада. Девушка обещала помочь устроить туда Еву в ближайшее время. У дочки нет документов на мое новое имя. А с этим поможет Палач. Илай сказал, что поговорил с отцом и он сделает все как нужно.
Прикрываю глаза – немного уносит. Сегодня был длинный и счастливый день. Теперь хочется отдохнуть.
Слышу за спиной чьи-то шаги. Распахнув глаза, встречаюсь с его нежным взглядом.
– Давай ее сюда, – Илай забирает спящую Еву на руки.
Он идет к дому, осторожно неся ее. Такой заботливый, такой сильный и вместе с тем нежный. Малышка жмется личиком к его груди, сладко посапывая. Мы поднимаемся на второй этаж и заходим в отведенную для нас комнату.
– Подожди, – я огибаю их и спешу к кровати. Стягиваю покрывало. Тогда Илай осторожно опускает малышку на подушку. Она хмурится, но уже спустя секунду неподвижна. Укрываю ее одеялом.
Илай притягивает меня к себе и целует.
– Мне нужно поговорить с Потапом. Я пойду. Ты спустишься?
– Да, за малышкой посмотрю немного и приду.
Он кивает и выходит из комнаты. Ева спит сладко, а я сажусь у изголовья кровати, смотрю на малышку и дышать боюсь. Я такой счастливой себя не чувствовала никогда. Сколько бессонных ночей вдали от нее. Я места себе не находила, постоянно думала, как она без меня. Когда Ева руку сломала, я думала, с ума сойду от тревоги. Но вот он. Появился в моей жизни – скала непроходимая, мой вечный двигатель, моя защита. Он просто взял и решил все за меня. Ангел хранитель, укрывший одним крылом нас двоих. Подумать страшно, а что если Костя найдет нас. А что если… Много «если», но я не даю себе испортить этот день. «Если» может и не случится. Но даже если произойдет, малышку я ни на шаг от себя не отпущу. А меня не отпустит Илай.
Убедившись, что малышка крепко спит, поправляю одеяло и подхожу к зеркалу в ванной. Волосы всклочены, глазища горят, а губы такие красные, накусанные. Илай зацеловал меня сегодня. Никого не стесняясь, то и дело притягивал к себе и обнимал. А я, словно девочка маленькая, никогда не видевшая ласк, впитываю их, как губка. Впитываю, набираюсь ими, чтобы сохранить на подольше, чтобы было потом что вспомнить, если… Снова эти треклятые «если».
