– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.
Вайолет приподняла бровь. Она была удивлена вопросом сестры, которая никогда не отличалась заботливостью. Однако такое внимание со стороны Джанет было ей очень приятно. Положив ладонь на свой большой живот, она улыбнулась.
– Прекрасно, – ответила Вайолет. – Мои малыши, похоже, поняли, что сегодня вечером происходит что-то необычное, и решили вести себя хорошо. Они притихли и лишь по одному разу стукнули ножкой. Однако я должна признаться, что отвыкла поздно ложиться спать. Если бы я находилась сейчас в Уинтерли, то давно бы лежала в постели. Но к счастью, сегодня днем мне удалось немного поспать, и я чувствую себя довольно бодрой. Поэтому, думаю, я протяну до ужина. Он, насколько я знаю, будет в полночь?
Джанет кивнула.
– Среди прочих блюд к столу будут поданы устрицы и пирожки с креветками.
– О, я обожаю креветки, – тихо сказала сидевшая рядом с Вайолет Элиза и тут же покраснела, потупив взор.
Должно быть, эти слова невольно вырвались у нее, и она сожалела, что произнесла их вслух.
Джанет немного помолчала, давая Элизе возможность еще что-нибудь сказать, но, поняв, что она не собирается это делать, сменила тему разговора.
– Так когда же мы возвращаемся в Лондон? – спросила она. – Я думаю, нам не следует отправляться в путь завтра. Это было бы неучтиво по отношению к нашим родственникам.
– Да, конечно, – согласилась Вайолет. – Нам нужно погостить в усадьбе Мерриуэдеров хотя бы несколько дней. Лично мне хочется поближе познакомиться с нашими дальними родственниками. Мне они кажутся очень милыми людьми. И еще я с удовольствием осмотрела бы местные достопримечательности. Говорят, в нескольких милях отсюда расположены очень живописные руины цистерцианского монастыря, а в противоположной стороне можно увидеть древний могильник, дольмен, сооруженный из огромных каменных глыб. – Вайолет сцепила пальцы рук, взволнованная затронутой темой. – И хотя у нас совсем мало времени, было бы здорово съездить в Уотерфорд, в те места, где когда-то вместе со своими людьми высадился Стронгбоу, первый норманнский правитель Ирландии.
Пока Вайолет и Элиза припоминали факты ирландской истории, Джанет сидела, глубоко задумавшись. Она вдруг вспомнила О'Брайена. Что бы он сказал, если бы сейчас был здесь? Джанет, конечно, не могла знать этого, но в одном она была совершенно уверена: Дарраг не смог бы равнодушно и беспристрастно говорить о вторжении иноземцев в Ирландию и о завоевании его страны, пусть даже эти события произошли более шести столетий назад.
– Где бы и когда бы норманны ни высадились на ирландский берег, – вступила в разговор Джанет, – думаю, что местные жители без восторга вспоминают об этом.
Вайолет и Элиза, замолчав, с удивлением посмотрели на нее.
Джанет смущенно отвела глаза в сторону. Она сама не ожидала от себя столь резкого замечания, невольно сорвавшегося с ее уст. Никогда прежде она не позволяла себе публично высказываться на исторические или политические темы. По всей видимости, жизнь в Ирландии и общение с такими людьми, как О'Брайен, оказали на нее свое влияние. В Лондоне она не стала бы не только принимать участие в подобном разговоре, но даже прислушиваться к нему.
Слава Богу, она скоро вернется домой и забудет этот дикий край!
Вайолет задумчиво смотрела на сестру.
– Ты совершенно права, – наконец промолвила она, – особенно если учесть, какие зверства творили завоеватели, захватывая города и селения. Однако, чтобы упрочить свою власть, Стронгбоу впоследствии женился на дочери одного из ирландских королей и остался жить с ней и их отпрысками в покоренной стране. Он даже научился говорить по-гэльски. Поэтому нельзя сказать, что он слишком притеснял коренных жителей. Во всяком случае, его трудно назвать жестоким человеком в отличие, например, от Оливера Кромвеля.
Стараясь скрыть свой интерес к этой теме, Джанет притворилась, что устала от умных разговоров. Ей не хотелось, чтобы сестра заподозрила ее в том, что в последнее время Джанет стала намного рассудительнее и серьезнее.
– Хватит, умоляю тебя, иначе мой бедный мозг взорвется, – сказала она. – Бедный Рейберн! Представляю, как ты утомляешь его своими историческими экскурсами, когда таскаешь за собой, осматривая древние руины и урочища.
– Адриан обожает подобные разговоры и очень любит путешествовать по историческим местам. У него разносторонние интересы. Кстати, сейчас он находится в кабинете кузена Катберта, где несколько членов Королевского общества садоводов как раз читают лекцию об экзотической флоре. Он надеется уговорить нашего кузена дать ему пару отростков редких растений, которые мы могли бы посадить дома в нашей оранжерее.
– А почему ты не присутствуешь на лекции? Такое скучное занятие пришлось бы тебе по вкусу, – насмешливо сказала Джанет.
– Я бы с удовольствием послушала ее, но дело в том, что на эту лекцию приглашены только джентльмены. Я пыталась протестовать, но узнала, что они в кабинете курят сигары, а табачный дым сейчас мне очень вреден. Меня от него буквально выворачивает наизнанку. – Вайолет невольно положила ладонь на свой округлый живот, как будто хотела защитить его от опасности. – Адриан мне перескажет потом все, что услышал.
– Как это мило с его стороны, – вслух произнесла Джанет, а сама подумала про себя: «Боже, какая тоска!»
Слушая вполуха разговор своей сестры и Элизы, Джанет окинула нарядно украшенный бальный зал внимательным взглядом. Сбившись в группы, гости болтали, смеялись, сплетничали и флиртовали, потягивали шампанское из изящных хрустальных бокалов и пунш из фарфоровых чашек. Некоторые из них не спеша прогуливались по периметру помещения. Те, кому было жарко, выходили в сад, чтобы подышать свежим воздухом. Среди последних был Кит Уинтер. Джанет заметила, что он покинул зал рука об руку с молодой рыжеволосой красоткой, постоянно хихикавшей и виснувшей на нем.
Внезапно ее внимание привлекло какое-то движение у массивных двустворчатых дверей бального зала. Ее взгляд остановился на фигуре джентльмена, только что вошедшего в помещение.
Этот высокий темноволосый мужчина с горделивой осанкой остановился у порога и осмотрелся вокруг. Он был одет в сюртук модного покроя, черные, прекрасно сидевшие на нем панталоны, белоснежную рубашку тонкого полотна и такой же безупречно белый жилет. Его накрахмаленный шейный платок был повязан так виртуозно, что даже щеголи лондонского высшего света не смогли бы придраться к этому узлу. Белые чулки, не имевшие ни единой морщинки, обтягивали его крепкие икры. На ногах незнакомца были изящные черные туфли.
Кто он такой? Джанет не могла припомнить имя этого гостя. Вносила ли она его в список приглашенных? Очевидно, он опоздал и не был представлен в начале вечера. Возможно, это был один из коллег ее кузена, прибывший из Лондона. Впрочем, нет. Все ученые мужи уже приехали в усадьбу мистера Мерриуэдера и заседали сейчас у него в кабинете. К тому же человек, поглощенный наукой, не мог одеваться с таким блеском и вкусом.
