Ставить подножку этой сволочи — слуга покорный, и так нога не «отошла». Как и бить её, только себя калечить. Уворачиваться, хоть место немного, ну и попробовать его… да хоть в кресло кинуть, паразита такого. Монитор не помог, но кресло, судя по голограммам, явно техничная приблудина, может и шибанёт эту сволочь разрядом почувствительнее.
И начали мы этакую «корриду» в комнате-закутке. И ни черта это было ни просто и приятно: на плечах у меня появились весьма болезненные синяки, ребро печально ныло — как бы не трещина от удара вскользь. Но, я выжидал «нужный ракурс и момент», чтоб швырнуть эту сволочь в кресло.
И дождался: почти упав на пол, прикрытыми щитом ногами, врезал по ногам несущемуся на меня роботу. Тот равновесие потерял, ну и со всей дури влетел в кресло. Заискрило, замигал свет, и тут меня, непонятно что, рывком, швырнуло на водяную сферу!
Не понял, констатировал я, вися в «пространстве» между этой гигантской каплей и держателями. Невесомость, судя по ощущению падения. И, как-то, мне в эту «каплю» не очень хочется: всё же не зря её, наверное, в воздухе держат.
А корабль, в отличие от пребывающего в покое невесомости меня, ощутимо трясло, дёргало, освещение мигало. Из кресла, как определил я, чусть не свернув шею, вырывались потоки искр, чуть ли не языки пламени.
Это я что-то совсем важное, похоже сломал, озадаченно почесал я затылок. А повишу-ка я пока тут, где весится, пока всё не успокоится. А то реально страшновато.
Одно радует — сверхтяжёлому тощему — точно пиздец, старался я найти хоть что-то положительное в окружающем меня хаосе. И как бы сломал я что-то, не просто важное, а как бы не корабль, уже через минуту понял я. Свет мигнул и исчез четверть минуты назад, из кресла били потоки искр а, временами, языки полноценного пламени. В их дёрганных отсветах было видно, как трясёт и колбасит корабль.
Меня это, к счастью, не задевало, но если я его сломал нахрен, а он в космосе — так мне выходит скоро хана. Ну а, с другой стороны, а сделаю я сейчас что? Да и раньше всё делал правильно, не хрен Андрюху в зоопарки пихать и неправильно ориентированных роботов натравливать!
Придя к этому безупречному выводу, я «расслабился и начал получать удовольствие». Первое вышло, а вот со вторым было не очень — постоянно втягивал воздух, ожидая удушья.
Но удушья не наступало, а через минут пять я любовался зрелищем, от которого ОПЯТЬ офигел (в несчитанный за сегодня раз!). Я наблюдал космическое кораблекрушение, точнее, его часть изнутри. Основным фактором, добавляющим сюрреалистичности, было мое положение в невесомости.
А сбоку от меня, буквально в пару метров, появилась светящаяся трещина, расширилась до дыры, просто поглотившей стену комнотушки. В открывшийся проёме несколько раз мелбкнуло, бья по отвыкшим от света глазам, голубое и жёлтое и всё замерло.
И что это за фигня, задумался я, наблюдая в отсутствующую стену бархан жёлтого песка и кусок голубого неба. Это что я, был не на космическом корабле, а в какой-то пустыне сахарской? Янки с какими-то своими гадкими экспирементами?
Да нет, бред. Закорючки инопланетные, роботы, да твари в клетках — какой нахер «экспиремент»? Но где я, а главное делать что? Выбираться, логично заключил я, призадумавшись. Вот ни черта мне не хотелось к «центральной капле» прикасаться. Да и, насколько я помнил, «действие равно противодействию».
То есть, мне надо от чего-то «оттолкнуться», чтоб выбраться из невесомости. Вот только от чего, у меня и нет ни хрена! Так, отставить панику, подыхать на явной планете, вися в невесомости, от жажды и голода столь тупо, что не для меня. Попробуем на «реактивном движении» дыханием. Ме-е-е-едленно ртом и носом вдохнуть, ну и резко выдохнуть.
Занимался я этой дыхательной гимнастикой с полчаса, пока меня, как-то криво развернув, вынесло на опору. А, ухватившись за неё, я себя из «поля невесомости» выдернул, свалившись на задницу. И тут же по обонянию ударил запах озона, горелого пластика, металлической окалины и пустынного жара.
— А у меня была «своя атмосфера»! — с истеричным смешком, вслух констатировал я.
И только начал оглядываться, как какая-то, полупрозрачная, светящаяся пакость, столь быстро, что хрен детали различишь, влетела в пролом, пометалась по комнатушке, а потом влетела в меня! Натурально, в меня, даже в глазах мигнуло «призрачным светом»! Я реально перепугался, стал охлопывать организм на предмет ущерба. Но тут «призрак» вылетел из меня и метнулся в сторону кресла, где и исчез. Ущерба я никакого не получил, ощущений неприятных, кроме естественного опасения потусторонней хрени — не было.
— Глюки чёртовы, привидится же такое, — опять вслух, потому что успокаивает, выдал я, помотав головой. — Пиздец… — севшим голосом констатировал я.
Дело в том, что в раздолбанном и изредка искрящемся кресле, началось копошение. Оттуда, мать его, выбирался чёртов робот!
Глава 4
С одной стороны, я вроде и не слишком пострадал. Но мать его, чертовски перенервничал! А эта тварь вообще выходит бессмертная какая-то!
Ну, что делать, вздохнул я, бегом рванув к болтающемуся щупальцу кистеня. Попробовал я за него если не дёрнуть, то хотя бы помешать этой пакости подняться, как вдруг…
— Я бы попросил вас, сэр, не препятствовать мне выбраться из этого… сидения, будьте так любезны, — на чистом русском выдало… это.
— Шта?! — натурально впал в ступор я.
— Если вас не затруднит, сэр, не дёргайте этот механодендрит. Если же данный манипулятор столь дорог вам, извольте подождать несколько секунд, — выдало это, пощёлкало лапой и кинуло к моим ногам кистень(!).
Блядь, я реально свихнулся, понял я, бухнувшись на задницу. Но кистень прихватил — кистенём и от глюков отбиваться сподручнее.
— Ты… это, кто такой? — всё же, решился я подать голос. — И… драться не будешь? — сам себя ощущая идиотом задал я весьма актуальный вопрос.
— Предпочёл бы не драться с вами, сэр, — подал голос копошащийся в обломках кресла робот.
Так, перестаём охуевать и начинаем думать конструктивно, закатил я сам себе мысленную оплеуху. Глюк, не глюк — уже похрен, я изначально в таком бреду, что общающийся как книжный английский дворецкий… на этом моменте я не выдержал и натурально хрюкнул.
— Вы что-то хотели, сэр?
— Кто ты такое, тварь? — повторил я вопрос, несколько его переиначив.
— Ах да, позвольте представится, с-э-эр, — аж протянул робот, вытянувшись в струнку. — Эфирный помощник-тьютор, симбиотическая модель 14442, Благословенной Автократии Тригин.
— А теперь медленно, два раза, и для меня, — самокритично озвучил я, на всякий случай подтянув кистень (бить умника из самозащиты, или чтоб не умничал).
— Нетривиальная задача, — покачал головой, явно глумясь, этот робогад. — Но, как пожелаете. Итак, я, в зависимости от уровня сознания разумного-партнёра: учитель, наставник, либо помощник разумного индивида.
