— Так, погоди. Ты точно говорил, сколько земных лет в этом вашем «галактическом году», — напомнил умный я.
— Безусловно, сэр, — кивнул Сорок Второй. — Изучая языковой пакет, я изучил и ряд смежной, необходимой информации.
— Ну и вычислить где она, это же ерунда, — припомнил я некогда читанный роман.
А вот тут сорок второй меня обломал. Он даже имел «картинку» звёздного неба Земли, по которой в романе «находили» старушку.
Вот только было две проблемы: первая, я нахрен разломал центральный компьютер корабля. На удивление — не до конца. Но данных в нём, кроме «заводских настроек», не осталось. А заводские настройки карты галактики выдавали древность, двухсотмиллионолетней выдержки.
Далее, теоретически, вычислить «примерно» где Земля, точнее Солнце можно. Около всёго-то двухсот тысяч звёзд, из полутриллиона.
Но, даже на то, чтобы узнать есть ли у этих звёзд планеты, нужно несколько дней на каждую… В общем, позагибал я пальцы, да и махнул рукой. Жалко, конечно, но могу и за всю жизнь не успеть найти. Да и жалко если подумать, только отца разве что. Но ему и жить осталось-то недолго, будем честны. Да и моя моя пропажа это «осталось» явно сократит… Вздохнул я, махнул рукой вторично — ни черта я не сделаю.
А, по итогам, выходило, что надо мне интегрироваться в социум «галактического человечества». Правда, по данным Сорок Второго, выходил он каким-то дурацким: объединения по несколько планет, максимум нескольких десятков. Причём, вроде и государства, а на деле — то ли корпорации, то ли вообще владения феодалов-аристократов. Торгуют друг с другом, воюют и так по всей галактике. И никаких «центральных правительств», советов ООН и прочего.
— А вам, сэр, разумнее всего стать наёмником, учитывая вашу потрясающую агрессивность и продемонстрированные поразительные знания и сообразительность, — выдал Сорок Второй.
— Сам дурак, — веско отпарировал я. — А наемником, наверно есть смысл быть. Автосервисов, чтоб его начальником стать, в округе не наблюдается, — резонно заключил я. — Ладно, давай колдунствовать, что ли. И интересно как это, да и торчать тут лишнее время неохота.
Вообще, конечно, были у меня сомнения в моей магичности, но как выяснилось — беспочвенные. Правда, метать огнешары, херачить молниями и вымораживать всё я ни хрена не мог. Всё дело в том, что колдунство было завязано на совершенно дикие по сложности схемы. Которые сорок второй даже объяснял, но я ни черта не понимал, а запомнить это… ну реально невозможно.
— Прискорбно, сэ-э-э-эр, — глумливо протянула железяка. — Ваш девственный мозг не в состоянии справится с работой с информацией…
— Ни хера он не девственный! — возмутился я. — Ты уже почти сутки туда меня трахаешь! И вообще, это же нереально запомнить, никак!
— Ребёнок Автократии Тригин оперировал не менее чем пятьюдесятью блок-схем…
— С чем его и поздравляю… Ой, прости, его нет в округе! — задето огрызнулся я. — Я не могу запомнить, мать его, пять тысяч символов и их взаиморасположение! Никак, считай что тупой. И что делать?
— Как скажите сэ-э-эр, теперь буду считать вас таковым уже с вашего дозволения, — глумился гад. — С кораблём, очевидно, придётся работать со стационарными схемами, как для младенцев, — протянул он. — Да и с вами, наверное, тоже.
— В смысле, со мной? — с резонным опасением полюбопытствовал я.
На что Сорок Второй просветил, что колдунские схемы «в воображении» это, недостижимый для меня в данный момент идеал, хотя «все так делают». Но есть вариант начертания этих гребучих колдунских закорючек, когда «при отсутствии воображения и ограничениях мозга, либо для младенцев, только начавших его осваивать, сэр» колдун рисует, смотрит на нарисованное, ну и, напрягая магическую мышцу, творит нарисованное колдунство.
А под «делать со мной» Сорок Второй имел в виду «улучшение мозга». Типа, у меня всё есть, но я им «не пользовался» врала железяка. Ребёнком с возможностью развития не являюсь, соответственно, есть какие-то «медицинские реабилитационные схемы, сэр». Которые, если применить их ко мне, со временем, «раскочегарят» мою думалку до каких-то невообразимых мощностей. Которые Сорок Второй называл «нормой», ну и с которыми я эти лютые схемы смогу запоминать и колдунствовать «правильно».
— А это не опасно? Не свихнусь? — полюбопытствовал я.
— Не опасно, сэ-э-эр. Вы вполне биологически соответствуете подданному автократии, с допустимыми и укладывающимися в допуск отклонениями. Насчёт же «свихнусь» — не беспокойтесь. В вашем положении любые изменения пойдут на благо, сэ-э-э-э-эр, — уж совсем отвратно протянула эта скатина. — Не беспокойтесь, личность и память реабилитационный круг не затрагивает, лишь развивает и задействует атрофированные от бездействия области мозга.
Ну вообще, конечно, чрезмерно доверять железяке страшновато. Но и вариантов толковых нет. А раскочегарить мозги, в принципе, интересно и не помешает. Да и достало меня уже всё, так что, после сна в притащенном пауками спальнике, приступил я к первому своему колдунству.
Которое началось с того, что меня обрили налысо! Сволочи такие, злобствовал я, приняв, тем не менее, объяснения Сорок Второго, что для начертания и воздействия надо видеть место, где чертаешь и воздействуешь.
После чего, присел я за сотворённое пауками кресло, взял стило, и, пырясь в монитор с крупным планом моего бритого затылка, начал перерисовывать колдунские закорючки.
И, в подтверждение моих мудрых мыслей, чтоб работало, надо было чтоб чертил я сам, из собственных рук. То есть магия, а что Сорок Второй врёт «технология» — так это врёт, однозначно.
Убив несколько часов на вычерчивание, к счастью, с возможностью «стирания» помарок, я всё же изобразил необходимую колдунскую схему. И Сорок Второй одобрил, после чего я полчаса, согласно его указаниям, пыжился, пытаясь напрячь колдунскую мышцу.
Получилось, хотя сначала я, очевидно, напрягал не те мышцы и чуть не обгадился от натуги. Но, через полчаса, с затылка моего в зрении глазами полыхнуло голубым светом, а монитор как изображал чёрные закорючки на затылке, так и изображал.
— Поздравляю, сэр. Лет через десять вас, возможно, можно будет назвать «разумным», — выдал «помощничающий» гад.
— Вот спасибо хорошо, — ядовито огрызнулся я. — А тебя можно будет называть тупым ведром с болтами. Ладно, вроде получилось, давай займёмся кораблём… вот только…
— Вы что-то хотели, сэ-э-эр?
— С одеждой бы что-то придумать, — признал некоторое неудобье я. — Достало голыми мудями трясти.
— Вы проявляете отрадную динамику развития…
— Убью, — посулил я.
— Не стоит, сэр. Вопрос вашей одежды может быть решён. Также, я бы попросил вас о некоторой помощи.
— И какой же? — подозрительно сощурился на железяку я.
И вот тут Сорок Второй, пусть и интонационно незаметно, но, блин, точно стесняясь, выдал такой расклад. Что ему бы хотелось костюм и котелок как у «Реджинальда Дживса, сэр». Пристрастный допрос показал, что «считывая языковой пакет», железяка прихватила пласт ассоциативной информации. И тащится с образа кривоносого камергера. Хотя, сериал хороший был, припомнил я с улыбкой, уже проржавшись.
