— А то! В общем, народ в готовность, посмотрим, что этим Воссерам надо.
— Занимаюсь, сэр.
В боевом чате народу, наводящему в офисе конституционный порядок было сообщено, чтоб не высовывались, сорок раков вывели, в качестве поддержки, на всякий. Ну и стали ждать.
И вот, значится, дошагали четыре явных эксклюзива-малых доса, с лучевым оружием, что в условиях станции более чем оправданно. И гвардейцы всяческие, причём вышагивали с пафосом и вообще.
— Требую немедленно прекратить беззаконие! — внешним динамиком пропищал самый расфуфыренный Дос.
— Законы озвучь, — лениво динамиком бросил я, наводя разгонники и резаки. Да и раки перевели резаки в боевое положение — при залпе от всего этого парада аристократизма останутся оплавленные платформы, перегретые Досы и гвардейские удобрения.
— Да кто ты такой, чтоб я перед тобой отчитывался? — задал риторический вопрос расфуфыренный.
Последнее я просто проигнорировал — посылать выпендрежника нахер было лень. А, через минуту, убедившись, что все посторонние припёрлись с моей стороны, ко мне присоединились Флинны, немножко поломав здание Процветания, проходя сквозь него.
— Благородный Дом Воссер, в лице меня, барона Кавено, требует покинуть территорию компании Процветание и торговую станцию! — частично включил мозги расфуфыренный, поняв, что и так отсутствующее преимущество сделало ему неприличной частью тела.
— В рамках существующих законов, прав и прочего, могу только, со всему уважением, послать Благородный Дом Воссер в целом, ну и вас, барон, в частности, в жопу. Ну, или нахер, если вам будет так благоугодно. Вы мешаете проведению законного и регламентированного торгового конфликта своими невзрачными персонами. Компании Клешня воспринимать вас как подельников лжецов и клеветников?
— Оскорбление, нанесённое вами благородному дому Воссер, требует сатисфакции! Арбитры Арены прибудут к вам в течении суток, для уточнения деталей, — неожиданно спокойно выдал барон.
После чего всё это аристократие развернулось и утопало, оставив меня в задумчивости. Впрочем, разговорчики в боевом чате я прервал, а вопрос думать решил уже на Кистене.
Тем временем Процветание благополучно превратилось в Побитое Ниществование, а наша группа беспрепятственно вернулась на Кистень.
— Семь с половиной мегакредов, Краб! — с ходу порадовала Котя. — И достаточно рентабельные активы, мегакред на двадцать!
— Это, конечно, зашибись, — умеренно порадовался я. — Но что за херь с этими Воссерами? Какая, нахер, турнирная Арена? Давайте я на дуэли кому-нибудь оторву ноги. По самую голову. Ну и валим нахрен отсюда, — размечтался я.
— Знаешь, Ан, тут довольно тонкий момент… — протянула Хелиса.
— Ну, продолжай, — смирился я с гадством вселенной.
— Дело в том, что ты нанёс оскорбление…
— Да нет, назвал вещи своими именами.
— Пусть так. Но в ответ на это Воссеры могли применить силу.
— И безблагодатно и бесславно сдохнуть, — хмыкнул я.
— Ну да. Но Воссер временно, своим вызовом, присвоил Клешне статус Благородного Дома, а тебе — его главы.
— А что он за хер с бугра, чтоб присваивать? Пусть в жопу себе присвоение засунет!
— А ты подтвердил. Если бы ты на этапе вызова прямо и чётко обозначил отказ, вследствие нездоровья, неблагородства — есть перечень причин, то да, турнира бы не было. А так…
— Ну, положим, отказываться я желанием не горю. Как, впрочем, и драться особо, особенно на Арене. И что они сделают, если я этого Воссера и Арбитров, естественно со всем уважением, пошлю нахер?
— Клешня будет признана преступной организацией в рамках Сектора Стригель.
— Блин, вод гадство. Ладно, турнир так турнир. Но мне вот совершенно не улыбается бесплатно, то есть даром, бить морду каким-то там тупорогим аристо и их наймитам, — задумался я. — Так-то понятно, что эти петушки прискакали чтоб от нас что-то поиметь, нарывались специально.
— Скорее всего принудить к вассалитету, сэр.
— Во-во. И если уж хотят турнир, пусть ставят что-то. Это требование нормальное?
— Хм, в принципе ничего противоречащего не вижу, — копалась в документах Лиса.
— Ну вот и поимеем с них что-то. А теперь давайте думать что.
Вечером в Кистень постучались троица арбитров, стали гнуть артритные пальцы и вообще вести себя хамски. Но юридически посвящённый я сходу взял быка за рога.
— Итак, запись переговоров с представителем дома Воссер есть, и если мы не договоримся — окажется в сети не только Арены, но и всего Сектора.
— Вы угрожаете?!
— А как же! — радостно оскалился я. — Вы своими мудацкими аристократическими замашками меня натурально задолбали, — широко улыбнулся я. — И рожи свои противные не корчите — не нравится что-то — давайте на дуэли вас прирежу. По вашим законам.
— Хм, а вы наглец, — ухмыльнулся один из арбитров, пока другие щёлкали клювом.
— А вы наглый баран, считающий себя и свой захолустный Сектор центром мироздания. Ладно, комплиментов наговорили, давайте к делу.
— Вы же отказываетесь от турнира?
— Да щааааз! Не отказываюсь, а требую и настаиваю, согласно постановлениям собрания Великих Домов Сектора Стригель, чтобы несомненный выигрыш Клешни был ОПЛАЧЕН. Ценностями, имуществом и прочим.
— Этот закон давно забыт… — сморщился один из арбитров.
— Это ВАШ закон. И он не отменён. Отказываетесь — прекрасно, мы улетаем. Уничтожая каждое судно, препятствующее нам, как пиратов. Причём, что самое весёлое, не только по межсекторальным договорам, но и вашим законам. И да, уважаемые, гласность — замечательная вещь.
— Введение в силу столь древнего закона потребует времени. Ожидайте ответа дома Воссер через сутки, мы же займёмся согласованием, — выдал арбитр и они свалили.
Вот хрен знает, может, я, конечно, несколько перегнул палку, прикидывал я. Но эти аристо, с изяществом парового трактора, вгоняющие меня и моих людей в их шаблоны миропонимания — реально достали. А главное, эти Воссеры, если у меня всё получится, как я задумал, сделали мне неплохой подарок. Хотя, надо повозится с местными законами, точнее напрячь Лису и Дживса.
А то у них такой бардак, что Краб ногу сломит, заключил я, да и попёрся напрягать Дживса с Лисой.
Глава 24
Дело вот в чём: Воссеры выводили «оскорбление чести», которое, вообще-то, по стригельским законам, решалось индивидуальной дуэлью, в область «имущества и прав», которые, в свою очередь, решались на арене.
Их пожелалки, если отбросить всякие там «чести» выглядели как «пусть Клешня отработает на нас замечательных несколько десятков лет». По сути, они пытались силой навязать нам ограниченный вассалитет.
