— Да.
— Тогда пошли. Интервал — пятнадцать шагов…
Из оружия мы взяли с собой только по плазмогану и длинному штык-ножу. Последние — исключительно, чтобы дорогу прокладывать в зарослях, если понадобится.
«Внепланового» отключения электричества я не боялся. Модернизированный АЭП позволял держать поле даже при сильном противодействии. Пояс, правда, был у нас один на двоих (второй остался у Гаса, на всякий случай), но размеры внутренней зоны в режиме «слойка» я мог регулировать в широких пределах, что допускало свободное нахождение в ней нас обоих, с отдалением друг от друга до ста шагов. Больше, как я полагал, нам не требовалось. Арбалеты и луки против «закреплённых» не действовали, а сходиться с местными накоротке я не планировал. Известно ведь, что в рукопашных схватках всегда побеждает тот, у кого больше патронов. А их в батарее десантного плазмогана столько, что хватит на целый полк с обычной стрелковкой.
Единственное, чем стоило озаботиться — это защитой от огнестрела. За почти четыреста дней, что я здесь не был, придуманные мной «карамультуки» вполне могли распространиться по всему княжеству. Ну, или не по всему, а только в баронских дружинах и княжеском войске, но всё равно — на суть дела этот факт не влиял. От выстрела из дробовика «закрепление» не поможет — проверено ещё в мою бытность здешним бароном. Так что, хочешь не хочешь, пришлось снова «изобретать» вундервафлю.
Хотя, если честно, обзывать так обычный бронежилет значило погрешить против истины. В имперской армии какой брони только не было! И противоплазменная, и противолазерная, и гравистабилизирующая, и от повышенной радиации, и комбинированная, использующая элементы искусственного интеллекта и растекающаяся по телу подобно искусственной коже…
Жаль, все они являлись «электроактивными» и в зоне действия антиэлектрических поясов становились практически бесполезны. Единственным работающим вариантом стала самая примитивная — антиосколочная. Её применяли, в основном, при ремонтных работах. Она защищала лишь от кинетики, и то не от всякой, а только от движущейся на скоростях до «двух с половиной Махов». Именно такие чаще всего случались при взрывах каких-нибудь ёмкостей по давлением. Мне это подходило ну прямо-таки идеально.
Добыв несколько образцов подобной брони, я загрузил работой свою «научную группу» и лично капитан-инженера Эрлиха. Последний, кстати, долго не мог понять, что же я всё-таки хочу получить и потому регулярно пытался встроить в создаваемый бронежилет какой-нибудь вычислительный модуль. Типа, чтобы изделие могло самообучаться в процессе носки.
К несчастью для капитана, все его «прогрессивные» идеи я рубил на корню, и в конце концов он смирился. Хочет экселенц получить какую-то малотехнологичную ерунду — будет ему подобная ерунда. Только чтобы не обижался потом, если она так и останется немодифицируемой «железякой».
Итогом двухнедельных экспериментов стали два с половиной десятка броников разных размеров и типов. Всех их я взял с собой на челнок. Для первой вылазки мы с Ан облачились в такие, которые на Земле держали бы автоматную пулю метров с пятнадцати. Головы защищали специальные шлемы, гибко сочленённые с основной бронёй, которая кроме корпуса частично прикрывала бёдра и плечи. По моим примерным прикидкам, от дроби с картечью такие «жилеты» носителей, с одной стороны, берегли, с другой, двигаться практически не мешали.
Как они поведут себя в боевых условиях, мог показать только реальный бой, однако сегодня, я полагал, до него всё-таки не дойдёт.
Увы, надежды оказались напрасными.
Спокойно мы с Ан прошли только треть назначенного пути. По дороге два раза пришлось пересечь прогалины в чаще, а на третьей, после небольшого овражка, по мне саданули из арбалетов. Сразу четыре болта вильнули у меня перед мордой, а следом, едва я успел брякнуться на траву и подать жестом команду «Ложись!», из кустов громыхнули два выстрела. По ощущениям, заряды картечи прошли буквально над самой макушкой. Ответная очередь из плазмогана подожгла растущий на другой стороне поляны кустарник. Сумел я кого-нибудь там зацепить, не сумел, фиг знает. В любом случае, поваливший оттуда дым сыграл нам на пользу. Под его прикрытием я смог откатиться за ближайшее дерево, а Ан заняла такую же позицию тянах в двадцати слева.
«Разом!» — указал я ей направление.
Экселенса быстро кивнула, что мол поняла, и нацелила оружие на кусты.
В ту же секунду на меня вдруг словно бы навалилось что-то тяжёлое. Что именно, я разбираться не стал — просто полоснул по опушке размашистой очередью. То же самое сделала и Анцилла — веером, не жалея зарядов.
Эффект, как ни странно, оказался практически нулевым. Яркие сгустки плазмы гасли через десяток шагов, не долетая до цели. Так, как будто они натыкались на противоплазменную защиту. Точнее, барьер — невидимый и неосязаемый.
Что это означает — чужие АЭПы в местных реалиях уменьшают мою собственную «электрозону» в разы — я понял чересчур поздно.
Справа между деревьями мелькнула какая-то тень, а через миг, пока я к ней разворачивался, одновременно переключая пояс в новый режим, со среза чужого ствола полыхнуло пламя.
Ощущение, как будто бы в грудь кувалдой шарахнули.
Дальше действовал практически на рефлексах. От боли сводило мышцы, рёбра раскалывались, позвоночник не чувствовался, в голове гудело, как от ударов колокола, но руки при этом почему-то работали и делали всё, что положено, на автомате. Ближняя зона «слойки» вытянулась к вражескому стрелку, как кишка, и спустя миг мой плазмоган выдал по нему злую очередь. Истошный вопль вспыхнувшего, словно факел, врага пробился сквозь затуманенное сознание, а затем, теперь уже слева, вновь забабахали «карамультуки». Но били они отнюдь не в меня.
«Ан! Она же вне зоны!»
Сделать хоть что-нибудь, даже просто перевернуться я не сумел. Меня внезапно подбросило, швырнуло назад вместе со здоровенным куском ствола того дерева, за которым лежал, и с силой шмякнуло обо что-то твёрдое. Последнее, что я запомнил, теряя сознание — это глядящий мне прямо в глаза раструб большой скрутобойки. Точь-в-точь, как в тот день, когда мы с напарником впервые ступили на Флору в составе диверсионной группы…
Глава 2
Очнулся я от боли в ушах и жутко противного запаха.
— Жив?
Голос казался знакомым, но звучал глухо, словно сквозь вату.
Глаза разлепились с трудом, правая рука вяло отмахнулась от поднесённого к носу источника запаха — какого-то пузырька.
Секунд через пять взгляд наконец сфокусировался.
— Гас?.. Ты?
— Я, кто же ещё, — буркнул напарник, убирая флакон за пазуху и перекладывая на локоть ружьё.
Кое-как приподнявшись, я помотал головой. Сплющенные о бронежилет картечины осыпались наземь. Из разорванной на груди разгрузки торчали осколки и щепки. Дышать было трудно, но, в общем и целом, терпимо. Высокий индекс барьерного сходства и давнее «закрепление» давали надежду, что излечение от контузии и ушиба пройдёт быстро.
