По моей просьбе, Гас вновь опустил челнок до высоты чуть больше двадцати тян. Мы практически подметали верхушки деревьев, мелькающие под консолями шаттла.
— Можешь ещё кружок, только с другого ракурса?
— Без проблем, командир…
«Третий» поддал «газку» и заложил длинный пологий вираж над очередным военным объектом. Это был уже пятый по счёту и самый большой из тех, какие мы уже обнаружили.
Вообще говоря, этот участок леса буквально кишел народом с оружием. Складывалось ощущение, что здесь снова идёт война. Вот только с кем именно? Точней, между кем и кем? Неужели опять между княжеством и моим опальным баронством?
Понять, так это или нет, с наскока не получалось.
Группы вооружённых людей — большинство с луками, копьями, арбалетами — с виду разрозненные, тем не менее, тяготели к нескольким расположившимся у оснований дорог лагерям. Дороги вели на север, в баронства, ближайшее из которых являлось баронством Румий.
Через приборы люди внизу выглядели как картинки в театре теней, только силуэты у них были светлые, а не чёрные. Программы распознавания добавляли в картинки детали — контуры рук, ног, складки одежды. «Барьерное зрение» дополняло реальность цветом. Раньше энергия барьера казалась мне просто потоком или, будучи заключена в какую-то область пространства, переливающимся пятном, ярким или наоборот блёклым в зависимости от количества. Видеть структуру и разделять потоки по силе и цвету я начал, находясь рядом с Анциллой, и за пару последних месяцев изрядно поднаторел в этом деле.
Когда моя экселенса радовалась, в её облике преобладали алые нити, когда огорчалась — серебряные, если пыталась сосредоточиться — золотистые. Чем-то это напоминало считывание обычных эмоций, но, как объяснила Анцилла, эмоции считывались по-другому, а цветовые нити, как оказалось, я видел только у тех, кто обладал барьерной энергией. Ну или у элементов питания антиэлектрических поясов, скрутобоек, святилищ, реакторов-репликаторов…
Над старым баронским святилищем мы, кстати, тоже успели за эту ночь побывать.
Прошли три раза на бреющем. Людей поблизости не обнаружили. Алтарь выглядел плотным клубком бело-оранжевых нитей. Хотя по яркости до аналогичного на Шугаду не дотягивал пару порядков.
После, на всякий пожарный (а вдруг?), пролетели ещё и над Склинкой, и над разрушенным когда-то поместьем.
Удивительно, но в самом большом баронском селе жителей оказалось раз, два и обчёлся. А вот само поместье уже частично отстроилось. Реактор, по крайней мере, в нём обнаружился, плюс стены имелись, по высоте примерно такие же, как и до разрушения, правда, без башен, зато с воротами. Народу в поместье тоже особо не наблюдалось. Только три человека с явно невысокими индексами. Скорее всего, просто охрана.
Увиденное ещё больше укрепило меня в мысли о том, что воинские отряды, занявшие дороги на север, имеют к моему баронству самое непосредственное отношение. В том смысле, что в эти края они заявились отнюдь не на дружеские посиделки. И, что вероятней всего, Ан угодила в плен именно к ним, а не к каким-то там «левым разбойникам».
— Тут пока всё. Возвращаемся, — скомандовал я напарнику. — Ещё раз-другой над тамошними вояками прошвырнёмся. Уверен, что Ан где-то там…
К вящей досаде, искать единственную нужную мне иголку даже не в сене, а в ящике, заполненном доверху другими иголками, оказалось задачей нетривиальной. Ведь, как и на Шугаду, мне пришлось иметь дело с настоящим «лесным пожаром», среди которого надо найти самое ярко горящее дерево.
Барьерной энергией на этой планете обладали все её жители. Поэтому при взгляде на них с челнока, сотни нитяных сгустков сливались друг с другом и походили на рой светлячков, кружащих у самой земли и переливающихся всеми цветами радуги, то вспыхивающих, то наоборот угасающих, и кто из них самый яркий, определить при быстрой пролёте было почти невозможно, а зависать над ними надолго мы не могли. Внешние компенсаторы начинали нагреваться, шум от автоматически включающейся вентиляции привлекал внимание, ночная «невидимость» грозила сойти на нет.
Единственным способом сохранить маскировку становился подъём на высоту в несколько сотен тян, но различать оттуда барьерные ауры я не мог — дальность распознавания составляла не более ста пятидесяти.
За местную ночь мы с Гасом сумели обследовать обширную территорию, но положительного результата добиться, увы, не смогли. Слабенький огонёк надежды мелькнул перед самым рассветом. Мелькнул в самом прямом смысле это слова. Где-то на полпути между моим баронством и наиболее крупным лагерем пришлых я неожиданно уловил какой-то неясный проблеск — сполох необычайно чистой энергии, закрученный серебристыми нитями. Мелькнул, словно молния, и тут же пропал, исчезнув из поля зрения.
— Гас! Разворот! Надо пройти ещё раз на самых малых, — ткнул я в тачпад виртуальной карты…
Над указанным местом шаттл успел сделать всего два прохода. А затем, по сигналу датчиков освещённости, в бортовом компе сработал заданный перед вылетом алгоритм маскировки. Поля преломления снова закрыли челнок от земли, а землю от челнока.
Когда видовые экраны опять, как полсуток назад, заполнила белёсая муть, мне оставалось лишь выругаться и дать приказ на посадку…
Сели довольно удачно. От точки приземления до зоны, где предположительно находился источник барьерного выплеска, было не больше трёх тин. Исходил ли этот внезапный выплеск от Ан, или от какого-то неучтённого и никому неизвестного святилища-репликатора, или же мне это вообще показалось и там ничего подобного нет, выяснить можно было только наземной разведкой.
Долго рассиживаться в челноке мы не стали — наружу выбрались уже через десять минут.
Памятуя о предыдущем провале, на этот раз экипировались по полной. Оружия взяли с запасом. И «карамультуки», и «камбули́», и плазму, и холодняк в виде пары коротких мечей, МСЛ и топорика. Бронежилеты напялили на себя с тем же классом зашиты — автоматная пуля с пятнадцати тян. В качестве средства пассивной обороны от местных боеприпасов они оказались более-менее подходящими и движений не сковывали. Связь решили поддерживать по радио, поэтому внутренние зоны своих АЭПов выставили не на максимальную дальность, а на максимальную мощность. С учётом взаимоперекрытия зон это позволяло поддерживать электроактивность и связь на дистанциях до полусотни шагов. Но это в теории. На практике же, как и полсуток назад, реальные размеры зоны противодействия могли определиться только в бою.
А боя сейчас не хотелось. Ведь если Анцила действительно здесь, то чтобы не спровоцировать худшее, вызволять её надо по-тихому.
В отличие от напарника, ПНВ мне не требовался. Хватало того умения, что приобрёл полгода назад, когда занимался с Пао любовью на алтаре, пробивая защитную дымку.
Вспомнил, и на душе неожиданно ёкнуло.
Сколько с того времени воды утекло, сколько всего случилось…
Помнит ли она ещё, что говорила при расставании? Помнит ли, что обещала вернуть мне власть над баронством, когда я вернусь? Не слишком ли жирно будет для сбежавшего от ответственности господина барона вновь стать хозяином этих мест и тех, кого он когда-то бросил?..
