— Что я должен сделать?
— Встань вот сюда, — кивнула она на точку шагах в десяти от фонтана. — А вы встаньте рядом, — сказала она Пао и Ан.
— За руки браться надо?
— Нет.
Женщина вновь повернулась ко мне:
— Листай дни назад до того отрезка, про который я говорила, когда случился исход. Листай быстро, как можно быстрее.
— А дальше?
— Когда ты там всё увидишь и всё поймёшь, возвращайся назад. И тоже как можно быстрее. Главное, не промахнись. Ты понял?
— Понял.
— Тогда начинай…
Как именно я должен листать назад сутки, недели и месяцы, она не сказала. А я и не спрашивал, потому что опыт уже имелся. Тогда, правда, для прыжков в прошлое-будущее я использовал подселённую личность, а сейчас требовалось отыскать другие источники барьерной энергии.
«Другие источники» находились поблизости, на расстоянии вытянутой руки. Проблема заключалась лишь в том, что брать их с собой в прошлое было нельзя. Мы, собственно, для этого сюда и пришли, чтобы научиться ходить, бегать и прыгать по четвёртому измерению самостоятельно, без помощи костылей, используя только возникшую между нами барьерную связь, для которой ни время, ни расстояние не помеха. Проверить её, протестировать, так сказать, в полевых условиях как раз и означало для нас пройти свой путь до конца. Так, по крайней мере, сказала мне Мела, а затем это подтвердила её хозяйка.
Пролистнуть назад первые сутки было несложно. Гораздо труднее оказалось удерживать возникшие в голове чужие барьерные отпечатки, ведь их носительницы остались в предыдущем сегодня.
Чтобы решить проблему, мне пришлось поделиться с Ан полученными от Пао «белыми нитями», отвечающими за прошлое, и зафиксировать обеих в ткани барьера собственными «золотистыми», отвечающими за настоящее. Эксперимент завершился удачно. При следующем пролистывании отпечатки аур никуда из сознания не исчезли.
Дальше пошло веселее. Я прыгал в очередное вчера, отдавал «белое» виртуальной Анцилле и фиксировал «золотистым» её и виртуальную Пао. Через двадцать прыжков алгоритм действий отработался почти до автоматизма, барьерная память оказалась похожа на мышечную, и теперь мне уже не требовалось контролировать каждую процедуру, достаточно было запустить весь цикл в режиме повтора и установить количество итераций.
Сначала я опробовал новый метод, поставив число итераций «десять». Как раз стандартная галактическая неделя проходит, и считать легче.
Когда десятицикловая программа завершилась, я просканировал собственное сознание и проверил состояние отпечатков обеих спутниц. И у меня, и у Ан «белого» в ауре стало больше, «золотистого» стало больше у Ан и у Пао, а у меня количество «золота» практически не изменилось, что тоже, в общем, было понятно — когда его дофига, мелкие траты невооружённым глазом не замечаются…
Через два десятка прогонов я вновь увеличил число итераций, теперь уже до сотни, чтобы снова ускориться, но не создавать себе проблемы со счётом. Первую остановку — на пару минут — сделал, когда число пройденных дней составило десять тысяч. Народа вокруг было достаточно, но на меня они особого внимания не обращали. Те же, кто всё-таки обращал, выражали, максимум, настороженность, но вовсе не страх и уж тем более ненависть. Ну, возник кто-то прямо посреди площади — эка невидаль! Такое и раньше бывало, пусть и нечасто.
Ауры у всех на «десяти тысячах» были зелёные, поэтому кардинальных отличий от того дня, где остались Мельна и спутницы, я не обнаружил…
Затем скорость проникновения в прошлое увеличилась ещё в десять раз — до тысячи дней за прогон. Относительное время всё-таки поджимало и терять его на простое пролистывание мне не хотелось. Кто знает, сколько придётся потратить его в конечной точке маршрута, поэтому лучше поторопиться сейчас, чем потом, когда ценность каждой минуты вырастет многократно…
Дни летели за днями, складывались в недели и месяцы, месяцы превращались в года, а я всё считал и считал, сколько осталось. Следующие две остановки (короткие, всего по двадцать секунд) пришлись на отметки двести пятьдесят и пятьсот тысяч дней.
В отличие от более поздней эпохи, обитатели этих отметок щеголяли с барьерными рисунками, уже похожими на нормальные. Зелёного было меньше, белого и алого больше. Хотя сами ауры выглядели достаточно тусклыми. На «минус двести пятьдесят» они, по моим прикидкам, соответствовали индексам от двух до пяти, на «минус пятьсот» — где-то от трёх до семи. То, что по мере приближения к будущему барьерные индексы уменьшались, прямо говорило о том, что жители мира-без-времени постепенно врастали в него, с каждым прожитым днём теряя возможность самостоятельно двигаться по своему четвёртому измерению. Видимо, они и впрямь полагали, что безопасность дороже. А возможно, они просто не задумывались о цене…
Замедляться я начал за пять тысяч дней до конечной точки. Сперва скорость пролистывания упала до ста, потом до десяти, а после и вовсе до одного дня за прогон. Что любопытно, внешне площадь почти не менялась. Здания оставались прежними, брусчатка тоже, только фонтан исчез. В какой из дней его начали строить — уловить этот момент не удалось. На том месте, где он должен был впоследствии появиться, располагалась ровная площадка с парой незамощённых мест, одно побольше, второе поменьше. На втором из кучи какого-то мусора торчало что-то вроде пенька. Что это за пенёк, я узнал, только когда достиг финиша…
* * *
Площадь была забита людьми под завязку. Единственное свободное место оставалось лишь там, где фонтан. Ну, в смысле, где он был в будущем. Чтобы увидеть, что там сейчас, мне пришлось протискиваться сквозь толпу. На моё внезапное появление мало кто среагировал. Только невольные соседи, которых слегка потеснил, появившись из «ниоткуда». Да и те практически не возмущались. Тут, если я правильно понял, такое было в порядке вещей. Ауры у всех ещё не позеленели, поэтому перемещение из вчера в завтра и наоборот никого здесь не удивляло…
Там, где ещё день назад располагался пенёк, как оказалось, росло невысокое дерево. В барьерном зрении оно светилось оранжевым. Чуть приглядевшись, я понял, что оно мне напоминает — хранилище будущих древесных обломков, которые в Княжестве назывались амулетами власти.
После такого открытия второй артефакт, который я обнаружил, когда наконец прорвался в передние ряды, уже не казался чем-то совсем незнакомым. Большая зелёная друза, кристаллический камень или, скорее, валун, до боли похожий на флорианские кристаллы власти, только намного насыщеннее по цвету и ярче.
Рука машинально схватилась за его уменьшенную во много раз копию, висящую у меня под рубахой. Если раньше мой «орден» выглядел просто гигантом среди таких же, то здесь перед друзой он сам стал выглядеть, как лилипут перед Гулливером.
Однако и это было ещё не всё. Между друзой и деревом стоял мраморный постамент — один в один типичный алтарь из какого-нибудь «мавзолея» на Флоре. На снежно-белой с алыми прожилками чаше-столешнице виднелись какие-то не то инструменты, не то приборы…
