— И что, совсем-совсем ничего нельзя сделать? — с тоской в голосе протянул консул, который сидел слева.
Я сделал вид, что задумался. Потом почесал в затылке.
— Вообще, мне ваша планета нравится. Не хотелось бы, чтобы её опять подмяли пиндосы…
— Кто-кто, экселенц? — не понял второй консул, который справа.
— Пиндосы-то? Да это мы так стопланетников называем. Они, говорят, на такое прозвище дико обижаются. Ну, да неважно. Мы сейчас не об этом. Короче, я тут подумал… Есть, в общем, ещё один способ, как избежать проблем с выплатами, пока вы ещё не вошли в Империю.
— Мы вас внимательно слушаем, экселенц, — подался вперёд спикер.
— Диспозиция, короче, такая, — начал я объяснять. — Ваши долги по кредитам и инвестициям со стороны ФСП могу забрать я, барон Румий. Конечно, вы всё равно будете их выплачивать, но уже не в таком объёме и не так долго, как написано в договорах. Возможно, мы даже сможем их реструктурировать, буде у вас такая заинтересованность. Личная, замечу, заинтересованность, ваша или кого-то ещё, неважно. Главное, что в этом случае долги могут даже обратиться в прибыль. Но не для всех, естественно. Надеюсь, вы понимаете, ЧТО я имею в виду?
О! Они понимали. Они очень хорошо понимали. В устремлённых на меня взглядах мелькали миллиарды имперских койнов, ещё не заработанных, но мысленно уже положенных в собственные карманы.
— Мы должны принести присягу именно вам, экселенц?
— Не присягу, а клятву, — поправил я спикера. — Клятву на верность и признание меня своим сеньором. Только так я смогу защитить собственность Тарса, формально как свою личную, от чужих притязаний. Это обычная практика всех правящих и всех малых домов Империи. Сперва патронаж сеньора, затем патронаж императора. И, стоит отметить, между первым и вторым времени проходит значительно меньше, чем при стандартной процедуре вхождения в подданство. И вот тогда действительно приносится присяга, но уже не сеньору, а императору.
— Клятву дают все граждане? — уточнил правый консул (по-моему, это всё-таки Иму, а не Зэмба).
— Нет. Достаточно двух третей вашего Маалуфа и вас как представителей верховной гражданской власти планеты. Военная, сами понимаете, уже у меня.
— А можем мы, экселенц, с вашего позволения, поинтересоваться, какие ещё владения принадлежат вашему дому? — подал голос консул, который слева.
Вот ведь зараза! Мог бы и не вылезать сейчас с такими вопросами.
Но — делать нечего. Назвался бароном, изволь соответствовать.
Я приосанился и горделиво ответил:
— Моё родовое владение — Флора.
И ведь не погрешил против истины.
А если и погрешил, то совсем чуть-чуть, сказав не «на Флоре», а «Флора».
Судя по реакции местных, о Флоре они слыхали, причём, явно хорошее. И это немудрено: флорианские биотовары пользовались на планетах Галактики большой популярностью. Одно только «Кардонийское чёрное» чего стоило. Именно его мы с Анциллой, помнится, уговорили целую бутыль на двоих, да так, что мне до сих пор икается…
Словом, мой ответ господ сибатуев устроил, и никаких подозрений у них не возникло. Так что следующие полчаса мы спокойно, не торопясь обсуждали все основные вопросы по приведению Тарса в новое политическое состояние — владение дома Румий и будущую провинцию Великой Империи Бохав…
— Уверен, что справишься? — негромко поинтересовался Гас, когда гости ушли.
— А куда мне деваться? — пожал я плечами. — Ты же ведь тоже не хочешь опять в штрафники.
— Нет, не хочу, — не стал спорить приятель. — Но у меня, как ты знаешь, есть целых два выхода, точь-в-точь как ты говорил про лягушку и цаплю. А вот у тебя…
— А у меня этих выходов тоже два. И оба в какой-то степени совпадают с твоими.
«Третий» секунд пять помолчал, пожевал губами, словно раздумывая, но всё-таки согласился:
— Да. Наверно, ты прав. Мы опять в одной лодке, и снова гребём в одну сторону…
Он знал обо мне многое, но не всё. Я тоже теперь знал о нём многое, но тоже не всё. А ещё мы с ним оба знали, что цели у нас, хоть и разные, но чтобы достичь их, надо и вправду грести в одну сторону.
Хотя я, конечно, рисковал больше. В сравнении с той информацией, которую он мне выдал, мои четырнадцатимесячной давности приключения с экселенсой Анциллой казались сейчас детской забавой. Так что если за герцогиню Ван Тиль меня ещё можно было отправить туда, откуда не возвращаются, то за полученные от Гаса сведения бывшего штрафника следовало тут же прикончить, а вместе со мной прикончить всех тех, с кем я успел после этого даже не пообщаться, а просто находился поблизости.
И выходов из этой хрени было действительно два.
Первый — забиться подальше в норку, аки «премудрый пескарь», и тихо сидеть там, вздрагивая от каждого шороха.
Второй — нырнуть с головой в омут «большой политики» и стать в нём самой зубастой рыбой. Ну, или не самой зубастой, но уж как минимум, той, которую не всякий сожрёт, а если сожрёт, то подавится.
Первый вариант выглядел проще, второй — надёжнее…
Надёжность мне нравилась больше. Да и своё обещание Пао очень хотелось выполнить…
Глава 6
Чтобы разобраться с клятвой на верность барону Румию и с прошением императору местным понадобилась неделя. За это время у нас приключилось много чего интересного.
Фильтрацию бывших имперских пленных провели за три дня. Торопились, как могли. «Тарс-приму» и другие боевые сооружения в космосе и на поверхности требовалось заполнить как можно скорее, ведь вероятность появления в системе непрошеных гостей оценивалась всеми как стопроцентная.
К счастью, нам подфартило. Просто офигительно подфартило.
Когда на четвёртые сутки мы восстановили работу отключённых ретрансляторов гиперсвязи и попробовали провести фальшивый сеанс с метрополией, оттуда нас огорошили совершенно невероятными сведениями.
— Генерал Слессор, что у вас с ближним космосом, связью и гиперточками? — сходу, даже не поздоровавшись, начал сыпать вопросами невидимый собеседник.
— Это дивизион-генерал Вулластон, — прошептал бывший командующий базы, кивнув на тёмный экран.
Картинку мы отключили, а согласившегося сотрудничать Слессора притащили в центральный пост в качестве «свадебного генерала» — надувать щёки и повторять за суфлёром нужные фразы. На первом сеансе связи бригадный генерал должен был нести ахинею про сильный метеоритный дождь, повреждённые ретрансляторы и временные трудности с отправлением и приёмкой космических кораблей.
Удивительно, но всей этой шитой белыми нитками дезой мы угодили точно в десятку.
Как оказалось, вот уже третий день никто ничего не может отправить в систему Тарс, а связь постоянно сбои́т.
