— Квинт-эссенцией бога, хоть я в него и не верю, — выдал, нахмурившись, Роэль.
Что ж, этого следовало ожидать.
Очередное проявление барьерной энергии, с которой эти учёные пока не знакомы.
Видимо, просто ещё не сталкивались. В отличие от меня, Гаса и тех, кто уже исследовал феномен наших антиэлектрических поясов. Но те были обычные инженеры, а не высоколобые умники, поэтому в дебри теорий не лезли, а просто использовали имеющийся эффект в готовых изделиях. Ставили его, так сказать, на службу Родине, а как и почему он работает, особенно не задумывались. Работает и зашибись. Главное, чтобы экселенц был доволен.
— Можете синтезировать такие же образцы, только без этого непонятного элемента?
— Не можем! — сказал, как отрезал Роэль. — Этот элемент ключевой. Или, если хотите, связующий. Без него вся формула рассыпается.
— А если его заменить?
— На что?
— На что-то простейшее. Какой-нибудь водород, например. Или там гелий, аргон, свинец…
Доктор посмотрел на меня таким взглядом, что я сразу понял, что сморозил какую-то глупость. Однако потом он всё-таки почесал затылок и тоскливо вздохнул:
— Ладно, попробуем. Может быть, что и получится.
Я, безусловно, догадывался, что у него ничего не получится.
Ну, в смысле, не получится синтезировать вещество с теми же свойствами, что у исследуемых образцов.
Но, по большому счёту, этого и не требовалось. Мне требовалась просто модель — симулякр, максимально приближенный к оригиналу. Что можно сделать с ним дальше — об этом я никому не рассказывал. Сам пока что не знал. Хотя кое-какие соображения уже появились. Но прежде чем их опробовать в деле, надо было отремонтировать себя самого…
Куда ушла моя внутренняя энергия, неизвестно. Как её можно восстановить — этого я тоже не знал. Знал лишь причину: банально не рассчитал силы и надорвался. Тем не менее, уверенность в том, что рано или поздно энергия возвратится, не покидала меня ни на секунду. Хотя хотелось бы, конечно, чтобы пораньше.
«Пораньше» замаячило на горизонте спустя две недели после отчёта биолога. Но связано оно было отнюдь не с исследованиями…
Глава 17
Как отыскать союзников, если сидишь в зоне, из которой можно в любой момент выйти, но войти не получится, как ни пытайся? Этот вопрос мы с Гасом обсуждали больше недели, но к консенсусу так и не пришли. Он утверждал, что даже такой, как мы, «закреплённый» преодолеть анизотропию не сможет, а если и сможет, то без сопровождающих. Я в этом утверждении сомневался. В итоге просто решили попробовать всё в реале, в качестве эксперимента.
Кто отправится проверять теорию, споров не возникало.
— Ты — начальник, значит, ты остаёшься, — безапелляционно заявил «третий». — А без меня, если что, можно и обойтись.
— Кто ещё полетит?
— Эрлих и Лайерс. Я уже говорил с ними.
— Добро́…
И тот, и другой подходили на роли подопытных кроликов как нельзя лучше. Тут наши с напарником взгляды совпали тютелька в тютельку. Тем более что оба сопровождающих сами горели желанием поучаствовать в эксперименте с анизотропией.
Лайерс, по большому счёту, маялся на Мегадее бездельем. Как, впрочем, и остальные десантники: и наши, и территориалы из дома Ван Тиль. То есть, учения, тренировки и стрельбы они проводили без дураков, как положено, но в то же время все до единого знали: судьба планеты будет решена на орбите. Если же дело дойдёт до поверхности, то им останется лишь помереть с честью, прихватив с собой как можно больше врагов.
Перспектива не самая радужная, и тут — бац! — предложение, которое всё меняет.
Получится прорваться обратно через гипербарьер — отлично, не получится — отправимся вербовать союзников и сторонников. Связи в десантной среде были у капитана обширные. А как говорил ещё бригадир Фальхао на станции «Полигон-6»: «Вся имперская аристократия, за исключением женщин — это десант. Никто другой не может претендовать на титулы, если он не служил в планетарном десанте, зато из тех, кто служил, претендует любой…»
Вряд ли наш капитан сумел бы заговорить зубы главе какого-нибудь правящего дома, но отыскать тех, кто готов рискнуть и отправиться защищать Мегадею на собственном корабле, когда блокада закончится, — запросто.
У капитан-инженера Эрлиха резоны были другие, но не менее значимые, чем у капитана-десантника. Эрлих, как выяснилось, давно изучал феномен барьерной анизотропии. И делал это не как теоретик — абстрактно, а как прагматик — с точки зрения применения этого феномена в военных целях. Мы с ним даже длительную беседу имели на этот счёт. Подробности приводить не буду, но многое в его размышлениях выглядело достаточно убедительным.
Жаль, правда, он был не в курсе о наших с Гасом делишках на Флоре и, особенно, о полученных там инъекциях «закрепления». Тогда, наверное, отдельные тезисы он бы пересмотрел кардинально. Однако чего нет, того нет — раскрывать свои топ-секреты мы с «третьим» пока не спешили. Единственное исключение — экселенса Анцилла. Но даже ей я рассказывал лишь «историю жизни», опуская множество «техподробностей»…
Вылет проходил в тайне, замаскированный под запуск беспилотного дрона-разведчика. Их мы с начала анизотропии отправили больше десятка. С двумя связь оказалась потеряна, остальные крутились в ближних и дальних системах, передавая данные об активности в нашем и соседних ещё не захваченных противником секторах.
В качестве «дрона» для этой миссии использовали шаттл с гиперприводом, обнаруженный на борту одного из УДК стопланетников. Наши спецы, слегка пошаманив над ним, слепили из трофея «конфетку»: снабдили разнообразной шпионской аппаратурой, системой долговременного жизнеобеспечения и парой крупнокалиберных рельсотронов. От боевых кораблей с их помощью, конечно же, не отбиться, но всякую шушеру — мародёров, контрабандистов и всяких пиратствующих хулиганов — отогнать можно.
В подпространство кораблик с тремя пассажирами на борту вошёл через сформировавшиеся три дня назад стационарные гиперворота. Перед воротами дежурила «Прима». Это существенно облегчало оборону системы. Теперь любая посудина из других секторов космоса могла проникнуть к нам лишь через этот портал. В обратном направлении действовало то же правило: хочешь попасть вглубь Империи, или шуруй на досветовой в обычном пространстве, или используй ворота у Мегадеи — единственную узловую точку всех гипертрасс во владениях дома Ван Тиль.
Результат пришлось ждать больше суток. Связь, по договорённости, не включали — боялись случайного перехвата. Хотя прыжок шаттл совершал в необитаемую систему (класс К5+, номер по сводному перечню VМ-1439), где отсутствовали не только «жилые» планеты, но и планеты-рудники и планеты-заводы, в подобных местах имелись, как правило, навигационные маяки и схроны-убежища разного преступного элемента. Задачу уничтожать их никто не ставил, а вот выявлять — обязательно, чтобы не засветиться перед чужаками при выполнении главной задачи. Для этого, собственно, нашим трём капитанам (забавно, но факт: все трое — Гас, Эрлих и Лайерс — имели одинаковые звания) и требовались сутки плотного наблюдения за системой.
