Странное дело. Чем больше я углублялся в архивы, тем больше и больше убеждался в том, что эти задачи неразрывно связаны между собой и что решить хотя бы одну означает решить и все остальные.
Из-за глубокого погружения в тему я даже, когда приходил к Анцилле, вместо того, чтобы сразу заняться любовью, сперва «мучил» её долгими разговорами об истории мира и барьерной энергии.
Надо отдать должное экселенсе, она терпеливо выслушивала мои измышления и вопросы, иногда даже что-нибудь отвечала, а потом просто садилась рядом, брала меня за руку и молча кивала. И тогда мне становилось стыдно. Я вдруг вспоминал, что когда-то на Флоре точно так же проводил дни и часы перед репликатором, пытаясь изобрести «косморадио», и совершенно не замечал, как в том числе из-за этого разрастается пропасть между мной и Паорэ.
Внешне они с Анциллой были ничуть не похожи, но в мыслях я их почему-то всё время путал. Словно они и впрямь, как в недавнем сне, оказались «астральными близнецами», и обе чувствовали некую… обречённость что ли. Или, скорее, покорность судьбе.
Пао не верила, что сможет меня удержать, поэтому, видимо, и отталкивала от себя, заставляя считать, что мы друг другу неинтересны.
Анцилла же явно не верила, что мы победим, а буквально свалившийся на нас месяц анизотропии — это всего лишь отсрочка вынесенного «наверху» приговора. Наверное, из-за этого она и наплевала на всех и вся и теперь отрывалась ночами по-полной, как будто бы жаждала поскорей наверстать упущенное, то, чего не хватало ей в прежней жизни. Любила ли она меня в самом деле, как утверждала, или это была просто игра, своего рода психологическая и интеллектуальная терапия перед лицом неизбежного?.. Не знаю. Эмоции говорили, что первое. Логика убеждала в обратном.
Насколько за эти недели я успел узнать экселенсу, никакая любовь не сумела бы перебороть в ней стремление сохранить честь своего почти погибшего клана. Она готова была заплатить за это любую цену, вплоть до принесения себя в жертву на алтарь единства Империи. Остановить её могло только чудо. Однако лимиты на чудеса, как ей думалось, были уже исчерпаны. Переубедить её я не мог, как ни пытался. Мог только сделать то, во что она больше не верила…
Гас возвратился из экспедиции спустя две недели.
Без Луджера, Лайерса и «Скарамуша».
Причина — вполне уважительная.
Сообщение он отправил за сутки до гиперпрыжка.
Встречали его строго по правилам безопасности — нацеленным на портал главным калибром «Примы» и барражирующими поблизости истребителями. Кроме меня, Виллема и дежурных офицеров на ЦКП находилась Анцилла. Узнав, какие конкретно гости собираются пожаловать на Мегадею, она настояла на своём присутствии на боевой станции.
Само возвращение прошло буднично. Портал на мгновение окутался серовато-сиреневой дымкой и из неё, как из утреннего тумана, выплыл корабль… Точнее, это были два корабля, состыкованные как рама, через переходные штанги. В одном без проблем угадывались типовые обводы звездолётов Торговой Лиги, в другом…
Штрафной «Два Би-Би» я видел снаружи только однажды, на видовом экране десантного челнока, когда мы высаживались на Флору, поэтому, если бы не сообщение Гаса, наверное, долго пытался бы сообразить, что же мне эта посудина напоминает.
— Экселенц! Гости запрашивают разрешение на шлюзование, — голос капитан-бригадира звучал абсолютно спокойно.
— Дайте им разрешение на расстыковку и дрейф в зоне Б.
— Это всё?
— Нет. Шлюзование запрещается, но мы готовы принять их шаттл с представителями.
— Понял. Передаю…
Минут через десять, когда оба корабля — торговцев и штрафников — расстыковались и легли в «дрейф» в десяти тинах от станции, от «Два Би-Би» отделился челнок. Это был наш шаттл-разведчик. Тот самый, на котором Гас сотоварищи испытывал на прочность анизотропию в системе 1439.
Я и Анцилла встречали его в главном шлюзе-ангаре «Примы». Виллем остался на центральном посту.
Как только корабль опустился на опоры-зацепы, сопровождающие нас пехотинцы вскинули лучемёты и бластеры.
Створки входного люка раскрылись.
Лязгнула, опускаясь на палубу, аппарель.
Первым из шаттла выбрался Гас, с АЭПом вместо ремня и висящим на нём тесаком в ножнах.
— Включи, — указал я на пояс.
Напарник понимающе усмехнулся и передвинул пряжку.
Свет в ангаре погас.
— Теперь выключи.
Подача энергии восстановилась.
Я облегчённо выдохнул — это был действительно он, а не двойник-диверсант, как мы опасались.
— Как всё прошло?
— Нормально, — Гас отступил в сторону, давая дорогу другим выходящим из челнока пассажирам.
— Моё почтение, экселенса. Здравия желаю… барон.
— Здравствуйте, лейтенант, — кивнула Анцилла.
Я молча наклонил голову в знак приветствия. Прямо сейчас с этим человеком мне говорить не хотелось. Словно почувствовав это, экселенса негромко продолжила:
— Думаю, нас ждёт непростой разговор, лейтенант.
— Пожалуй, что да, экселенса, — не стал спорить Ханес.
— Но говорить мы будем не здесь. Жду вас через четыре часа в своей штаб-квартире. Коридор для посадки… — она оглянулась на меня, я чуть прикрыл глаза, давая понять, что согласен, — …вам предоставят.
— Благодарю, экселенса.
Мой бывший командир небрежно кинул руку к виску, по-пижонски щёлкнул каблуками и отшагнул вправо. Его место тут же заняли двое уже знакомых мне «хоббитов» — Жлобень и Брамень.
— Счастливы лицезреть вашу красоту, экселенса, — склонились в глубоком поклоне торговцы. — Доброго дня, экселенц, — это уже мне.
— Приветствую вас в секторе дома Ван Тиль, командоры, — улыбнулась Анцилла.
— Доброго дня, — кивнул я вслед за подругой.
«Хоббиты» медленно выпрямились.
— Итак, что привело вас в нашу систему?
Торговцы быстро переглянулись.
— Мы прибыли сюда, чтобы сообщить экселенцу, что… — Жлобень взял короткую паузу, выразительно посмотрел на Анциллу, потом на меня, — …готовы исполнить обещанное.
— Рад слышать, уважаемые командоры, — я тоже взял паузу и тоже выразительно посмотрел на торговца.
Тот оказался сообразительным.
— Надеюсь вы помните, экселенц, что… эээ… процедура должна проходить без свидетелей.
— Через шесть с половиной часов экселенц примет вас в моей резиденции, — правильно поняла намёк герцогиня. — Посадочный коридор вам предоставят.
Вместо ответа представители Лиги снова склонились в поклоне.
На этом гости закончились.
Дальнейшие переговоры, и впрямь выдавшиеся непростыми, мы проводили уже на поверхности…
