Взяв в руки обломок, я выставил его перед собой и принялся медленно поворачиваться. В какой-то момент амулет неожиданно потеплел.
Ну, вот, направление выбрано, осталось определить расстояние.
Определять его я решил самым простым способом — ногами. Но перед этим решил проверить ещё кое-что.
Помимо тестов на барьерное сходство и амулета в моём рюкзаке хранились и другие ценные вещи. Самая важная из них — малая скрутобойка, которую, каюсь, просто забыл передать Паорэ перед отлётом. Ни разу, кстати, ею не пользовался. Причина банальная — не было необходимости. Зато теперь появилась. Причём, целых две. Первую предстояло проверить прямо сейчас.
Выставив рычажком малую мощность, я навёл «пистоль» на стену тумана, почувствовал отклик от рукоятки в виде покалывания и нажал на спуск. Ни звука, ни света, ни хоть какой-то отдачи. Просто в туманной стене появился резко очерченный круг — «вмятина» глубиной примерно полтяны и диаметром две с половиной.
Предположения подтвердились. Пройти через туман можно, как внутрь аномалии, так и наружу. И сделать это, наверное, сможет даже не «отягощённый» высоким барьерным индексом. Надо только знать как и иметь при себе определённое оборудование.
К счастью, ни знанием, ни соответствующим оборудованием никто здесь кроме меня не владел, поэтому опасаться незваных гостей не стоило.
Сунув скрутобойку за пояс и удовлетворённо кивнув, я двинулся в направлении местного «источника силы». Амулет, то нагреваясь, то охлаждаясь, не давал сбиться с дороги. Со стороны я, наверное, выглядел точно как те земные придурки, которые ходят с лозою в руках и ищут подземную воду там, где её и так хоть залейся — копай в любом месте, до водоносного горизонта рано или поздно всё равно доберёшься.
У меня подобных «способностей» не было. Зато был барьерный «радар», который, в отличие от лозы, в руках шарлатанов не действовал.
Идти пришлось где-то около часа. С каждой минутой, с каждым пройденным шагом обломок нагревался всё больше, и в конце пути его стало трудно держать. Из «режима поиска» он вышел, только когда я, наконец, нашёл то, что нужно. Череда кряжистых высоких деревьев внезапно закончилась, передо мной открылась окружённая кустами поляна. В центре поляне располагалось разрушенное строение. Присмотревшись, я без всякого удивления опознал в нём типичное флорианское святилище-мавзолей. Судя по конфигурации и материалам, точь-в-точь такое, к какому мы с Пао бегали по ночам целый месяц.
Энергия из места, где когда-то располагался алтарь, била буквально ключом. Оранжево-белый столп взмывал высоко вверх, растекался по небу защитной дымкой, а затем опускался вниз, по всей вероятности, переходя у земли в ту самую пелену «огненного тумана», которая преграждала дорогу внутрь аномалии и обратно.
Обычным зрением это великолепие разглядеть было невозможно. Я видел его только благодаря кристаллу, подняв его на уровень глаз и всматриваясь через него в окружающую действительность, как через монокуляр, одновременно и расширяя поле своего зрения, и делая его существенно резче.
Как это ни странно, зелень кристалла на цветовую гамму ничуть не влияла.
Всё вокруг виделось именно так, как на самом деле, плюс некая добавленная реальность. Реальность барьера. Почти как в каких-нибудь телефонных игрушках с дурацкими покемонами. Только в отличие от последних, потоки барьерной энергии здесь были всамделишными. В них даже можно было сгореть, как от мощного радиационного излучения.
Сгорать в барьерных потоках я, конечно, не собирался. А вот использовать их — наоборот, очень даже.
Подойдя ближе, но не входя в извергающие «силу» развалины, я выбрал относительно ровное место (трава возле святилища не росла), положил наземь обломок и присел рядом на корточки. Затем, вспомнив, что об этом говорила Паорэ, снял с себя орден власти и поднёс его (близко-близко, но не касаясь) к лежащему амулету.
Ждать пришлось примерно минуту. Кристалл сам собой вдруг качнулся и словно прилип к обломку неведомой ветки неизвестного древа. Через десяток секунд амулет неожиданно вздрогнул, словно бы получив какой-то приказ, и из него в землю начали прорастать щупальца-корни. Затем, когда корни основательно укрепились, кристалл отлепился от амулета, и из последнего потянулись новые щупальца, только уже не вниз, а вверх — усеянными свежей листвой ростками.
Я отошёл чуть подальше, туда, где начинался травяной ковёр, уселся на него по-турецки, надел на шею кристалл и снова принялся ждать.
Ни разу в жизни не видел, как производятся или, скорее, рождаются барьерные реакторы-репликаторы. Только читал в баронском архиве, рассматривал картинки-инструкции и слышал от Пао.
Зрелище, прямо скажу, завораживало.
Ростки превращались в ветви, ветви сплетались друг с другом, покрывались цветами, из них возникали плоды-коробочки, которые потом рассыпались мелкими семенами. Из земли, куда они падали, поднимались очередные ростки, которые тоже тянулись вверх и сплетались с собратьями…
Через какое-то время этот «волшебный» куст с тысячей тонких стволов, разросшийся до пяти тян в ширину и столько же в высоту, вдруг начал желтеть листвой, она принялась облетать, как будто бы наступила осень.
Затем голые ветки стали темнеть и сливаться в один плотный конгломерат, напоминающий камень. «Умерший» куст мало-помалу превращался в огромный валун, от которого постепенно откалывалось всё лишнее, наносное, ненужное…
Всё действие длилось не более часа. А когда оно завершилось, я встал и подошёл к тому, что в итоге «выросло» из моего амулета.
«Так вот ты какой, северный олень…»
Даже на Флоре нигде не встречались реакторы подобной величины. Самый большой, насколько я знал, имелся у князя и достигал размеров в две тяны по трём измерениям (ширина, глубина и высота «рабочего поля»).
У этого пространство для репликации занимало объём раза в два больше.
Само сооружение внешне напоминало громадный вытяжной шкаф.
На плоской поверхности рабочего стола лежал древесный обломок. Точно такой же, из которого всё и выросло. Копия или тот же самый, я разбираться не стал. Главное, что он был заряжен энергией и мог быть использован заново.
Строить второй репликатор необходимости не было, поэтому амулет отправился обратно в рюкзак, а его место в реакторе заняла скрутобойка.
Полученные в своё время уроки, особенности реактора, максимальный индекс барьерного сходства и точное знание, что такое барьер, давали возможность не просто скопировать в репликаторе любой образец размерами не больше рабочего объёма самого репликатора, но и понять внутреннее устройство этого образца, его назначение, структуру, конструкцию, а заодно способ улучшить его работу и масштабировать в ту или иную сторону.
Скрутобойку я решил масштабировать в сторону увеличения. Плюс внёс кое-какие изменения в конструкцию. Одно из них, так и вообще — радикальное…
