Экселенц Коэн, к несчастью, не оставил после себя завещания, поэтому правящий дом Ван Тиль, минимум, на полгода остался без сюзерена. Формально соправителями выступали все пять сыновей почившего в бозе герцога. Все они одновременно получили высокий титул отца, но в итоге главой дома должен был стать кто-то один. Сумятицу вносило и то, что вместе с братьями герцогиней Ван Тиль в одночасье стала и единственная дочь усопшего.
Год назад старый герцог отдал экселенсу Анциллу замуж за племянника шефа имперской контрразведки. Пока Коэн Ван Тиль был жив, этот брак являлся залогом союзнических отношений двух великих домов. Сегодня он превратился в бремя. Супружеские узы новоиспечённой герцогини с лицом, внезапно оказавшимся ниже её по статусу, считались теперь мезальянсом, и эту связь герцогине требовалось или разорвать, или отказаться от нового титула и навсегда уйти из прежней семьи.
Экселенса, если верить источникам из её окружения, склонялась к первому варианту.
Для дома Галья́ это могло стать тяжёлым, но отнюдь не смертельным ударом. Если бы император досидел свой срок до конца, герцог Дарий наверняка нашёл бы возможность если и не вернуть беглянку, то хотя бы минимизировать последствия аристократического скандала. Однако, увы. Сегодня время играло как против полковника, так и против его конкурентов-партнёров. Последние по формальным причинам просто не успевали выставить своего кандидата на выборах, а Галья́ из-за предполагаемого демарша Анциллы лишались поддержки Ван Тилей и ещё нескольких союзных домов.
Никто не мог предсказать, кого при таком раскладе выберут новым властителем Великой Империи. В долгой истории государства Боха́в подобного ещё не случалось. Кризисы, конечно, бывали, куда без них, но всякий раз преемники трона были известны заранее, и борьба между правящими домами заканчивалась задолго до выборов…
— Есть предложения?
Полковник снова упёр взгляд в Гильермо, и тот снова поёжился.
— Я, право, боюсь, экселенц… — начал он неуверенно.
Полковник молчал.
— Это может вам показаться бестактным или даже… эээ…
Полковник недовольно поморщился:
— Хватит уже. Если есть что сказать, говори. Мы не на светском рауте.
— Как прикажете, экселенц.
Гильермо набрал в рот воздуха, мысленно сосчитал до трёх и принялся говорить.
Его карьера, а возможно, и сама жизнь висели сейчас на волоске…
** *
— Рядовой Вит Ал!
Я вышел из строя и, чеканя шаг, промаршировал к центру плаца.
Строевая подготовка в войсках империи, как ни странно, до боли напоминала отечественную, ну или «прусскую», если на старый лад. Хотя отличия, безусловно, имелись. Движение, например, следовало начинать с правой ноги, а не с левой, и тянуть её сильно не требовалось, и разворачиваться надо было не через левое плечо, а через правое…
— За проявленные в бою умение и упорство рядовой первого года службы Вит Ал награждается нагрудным знаком «Отвага»!
— Слава империи!
— Слава! — грянул выстроенный на плацу батальон.
Получив награду, я тем же парадным шагом вернулся на своё место в строю.
— Капрал Харберт! — выкрикнул штаб-майор имя следующего награждаемого…
Вообще, в недельной давности бое на планете Лирита отличилось всё наше отделение, начиная от командира — сержанта Эуоулда (имя которого из-за неудобоваримого произношения все сокращали до «Эулда» или даже до «Эда»), и заканчивая мной — не нюхавшим плазмы и лазера «желторотиком». Но награждать, тем не менее, решили только троих из восьми. Чтобы, типа, других — «нэ из нашей системы» — не раздражать: вроде как в высадке и последующей за ней жестокой баталии участвовало около тысячи человек, а отмечают опять только десантников.
Хотя чему там завидовать, лично мне было не слишком понятно. Сводный отряд 37-го имперского легиона сформировали на основе бригады штурмовой пехоты, присоединив к ней пилотную группу, группу тяжёлых машин и — всего лишь один взвод десанта (двадцать пять тактических единиц, три боевых отделения). Но именно ему, «по старой доброй традиции», выпала честь первым высаживаться на Лириту, захватывать плацдарм и расчищать место для остальных.
С задачей мы, в общем и целом, справились, причём, без потерь, накрошив целую кучу атакующей «саранчи». Эти полуразумные твари, как я узнал позднее, путешествовали среди звёзд в режиме гибернации в специальных капсулах-биококонах, и когда на пути обнаруживалась обитаемая планета, коконы просто падали на поверхность, проснувшиеся «пассажиры» выбирались наружу и начинали банально жрать всё живое. Чтобы уничтожить биосферу планеты, рою обычно хватало двух-трёх недель, после чего среди «саранчи» появлялись матки, вокруг маток образовывались новые коконы, а когда их формирование завершалось, рой вновь отправлялся в космос.
Бороться с этими гадами было трудно, но можно. Их главным оружием являлась внезапность, а ещё они умели плеваться плазмой, нарушать связь и ставить энерго- и гравиэкраны. Основной принцип борьбы с ними заключался в том, чтобы успеть вдарить по тварям в самом начале, пока рой не разбух и не расползся по всей планете. Как показали исследования отдельных захваченных особей, все они являлись генетическими конструктами, созданными с одной-единственной целью — очищать небесные тела от органической жизни. Вот только кто и когда их придумал и для чего запустил в обитаемый космос, оставалось загадкой…
С этим набегом службы оповещения сработали более-менее вовремя. Лирита являлась старой имперской планетой, военных частей на ней не было, зато спасательных и полицейских — с избытком. Эвакуация населения из опасных районов заняла около суток. Столько же ушло на сооружение жиденького защитного периметра. А затем непробиваемые из обычного оружия коконы начали разрываться, и оттуда сплошным потоком хлынула «саранча».
К моменту нашего прибытия на орбиту Лириты, твари уже сумели преодолеть периметр в двух местах и начали расползаться по территории. Атаковать пришлось с ходу, без предварительного развёртывания и доразведки. Спуск к точкам прорыва проходил по баллистической траектории. Тормозные системы включились буквально у самой земли. Запредельные перегрузки мы выдержали только благодаря гравикомпенсаторам и удаче. Наше отделение двумя УДБ (универсальные десантные боты) в прямом смысле этого слова рухнуло на головы «насекомых». Сразу поставить экраны они не успели, а потом это стало просто бессмысленно. Плазменные щиты свободно простреливались рельсотронами, а гравитационные легко пробивались из лучемётов.
Минут за пятнадцать проходы для приземления транспортников были расчищены. Здоровенные космические посудины садились одна за другой и, выпустив из своего чрева очередную партию техники и пехоты, резво взмывали вверх, спеша поскорее уйти из опасной зоны, туда, где запущенные противником гравиволны уже не могли их достать.
