— Барон Румий погиб?! Как? Когда? — изумилась Паорэ.
— Две декады назад, миледи. Вы же, наверное, знаете, он был человеком добрым, но бессемейным. Всегда привечал разных убогих и нищих.
— Я помню. У него даже странноприимный дом был, а рядом молельня.
— Да-да, миледи. Всё так и было. Но однажды милорд ошибся, сильно ошибся. Он приютил пришедших с востока беженцев. Их было двадцать шесть человек. Они говорили, что спасаются от войны.
— С востока пришли, говоришь?
— Да.
— Из вольных баронств?
— Наверное. Мне об этом не говорили, но, видимо, да. Они князя ругали, а князя ругать нельзя, это у нас каждый знает.
— Понятно. Что было дальше?
— Дальше их старший втёрся к барону в доверие, а когда выяснил всё, что нужно, эти бандиты напали врасплох на барона и его людей. Это случилось ночью, а наутро главарь объявил, что в баронстве теперь новый хозяин. Тех, кто стал возмущаться, убили из скрутобойки. А ещё новый барон показал нам всем орден власти.
— Он висел у него на шее?
— Да. Все знают, что этот орден отнять нельзя. Его можно получить только в дар от предыдущего господина или…
— Когда тот умрёт, — закончила моя спутница. — Умрёт сам или от руки более достойного.
— Именно так, миледи, — наклонил голову пленный.
— А мастер Нарруз? Что стало с ним?
— Его бандиты не тронули. Он так и остался мастером, только уже при новом бароне.
Паорэ дёрнула нервно щекой и продолжила спрашивать:
— И как вам теперь живётся при новом хозяине?
— Плохо, миледи, — вздохнул её «воздыхатель из прошлого». — Всех обложили новыми податями, и виселица перед замком теперь никогда не пустует.
— А ты? Почему ты здесь, а не там?
— Я убежал оттуда. Неделю назад. Меня собирались повесить.
— За что?
— Я плохо говорил о новом бароне, а кто-то донёс. Думал уйти на юг, но… в общем, увидел вас… как вы купаетесь, и…
На этом месте он неожиданно покраснел.
— Ты поступил глупо, но честно, — улыбнулась «миледи». — Господин Дир не будет тебя наказывать. Ты сообщил нам важные новости и будешь за это прощён.
— Он ваш супруг, да? — наивно поинтересовался беглец.
Мы быстро переглянулись.
— С чего ты решил? — нахмурилась дама.
— Ну… всем ведь известно, что когда ваш батюшка умер, вас отдали замуж… куда-то на юг… Разве нет?
В обращённом к нам взгляде я не заметил ни хитрости, ни коварства. Только какую-то непосредственность, какая бывает лишь у детей и истинно верующих.
— Нет, Борс, — покачала головой бывшая шлюха. — Милорд мне не супруг. Он — мой повелитель. И он пришёл сюда, чтобы взять то, что его по праву…
— Что за фигню ты ему наплела? — спросил я Паорэ, когда допрос завершился и мы опять отошли в сторону для разговора. — Какой ещё повелитель? Какое «по праву»?
— Нам нужен союзник, и союзник идейный, а не за деньги.
— Зачем нам какой-то союзник?
— Ты разве забыл, что мы собирались?
— Мы собирались легально приехать в баронство Румия, где тебя знают, и уговорить хозяина, чтобы он дал нам возможность попользоваться репликатором и амулетом барьера. Этот план провалился. Больше нам здесь делать нечего. Надо искать другое баронство и делать, как предлагает Гас.
Спутница усмехнулась.
— Не надо нам ничего искать. Твой друг и прав, и неправ. Прав, что теперь нам не надо никого уговаривать. И не прав в том, что надо украсть репликатор.
— Что же тогда нам надо?
— Ты разве не догадался? — удивилась Паорэ. — Это же очень просто. Нам надо лишь захватить баронство и стать там хозяевами, вот и всё.
Я почесал за ухом, хмыкнул. Партнёрша была права на двести процентов. По факту, она лишь озвучила мои мысли, пусть и не конца обмозгованные, но тем не менее.
— Ладно. Понятно. А повелителем меня зачем назвала?
На лице моей дамы вновь заиграла улыбка.
— А разве это неправда?
Её игру я не принял.
— Не надо шутить. Я спрашиваю серьёзно. Зачем?
— Зачем, зачем… Неужели не ясно? — повела плечами Паорэ. — Меня, как ты видишь, в баронстве помнят, и если тебя там начнут принимать как равного мне, хоть мужем, хоть другом, то никогда не увидят в тебе хозяина.
— Ты хочешь, чтобы бароном стал я?
— Конечно. Иначе у нас ничего не получится.
— А Гаса ты, значит, совсем не рассматриваешь?
Брови красавицы сдвинулись, губы превратились в тонкую нитку.
— Он сильный. Но он не барон. И никогда им не будет. Вы оба это хорошо понимаете.
С десяток секунд я просто смотрел на неё, а затем медленно наклонил голову:
— Ладно. Договорились. Барон так барон…
Глава 16
Границы баронства Румия мы пересекли на двадцатый день, а к селению Склинка вышли ещё через сутки. Борс нам действительно пригодился. И как проводник, и как ещё одна боевая единица. С арбалетом, по крайней мере, он обращался отлично — попадал в центр мишени за сотню шагов и перезаряжался за три секунды.
На «лояльность» его проверили просто. На следующий день после «инцидента на речке» мы с Гасом вывели Борса из лагеря, сунули ему в руки арбалет и предложили продемонстрировать, как он умеет стрелять. После этого я пошёл рисовать на дереве круг-мишень, а через десяток секунд ко мне присоединился напарник, сказав, что мишеней должно быть несколько, на разных дистанциях.
Борс, при желании, мог расстрелять нас обоих влёгкую, как куропаток. Ну, в смысле, попробовать расстрелять, ведь об искажающем поле он знать не знал и ведать не ведал. Однако наш «пленник» и не подумал воспользоваться предоставленным ему шансом. Честно палил по мишеням и даже кричал, чтобы мы отошли, потому что случайный выстрел — это случайный выстрел, палец сорвётся и всё — уноси готовенького…
После такой проверки все подозрения снялись. Парень действительно никому из нас зла не желал. А вот захватившим баронство бандитам, наоборот, и достаточно сильно. При этом желание восстановить справедливость поддерживалось в нём ещё и безоговорочной верой в то, что он сейчас помогает не какому-то там самозванцу, а подлинному наследнику прежнего господина барона.
Невинная хитрость Паорэ сработала на все сто. Борсу даже ничего объяснять не потребовалась, он сам для себя всё объяснил и придумал: мол, обожаемая им миледи никогда бы не покорилась тому, кто её не достоин, и уж если она называет меня своим повелителем, значит, и всем остальным это не зазорно…
