— Наши Вселенные разделяются, и Пао больше не с нами.
— Как это? — не поняла экселенса.
Я тихо вздохнул и коротко объяснил ей, что сделал и что рассказала мне Мела.
«Баронесса» тем временем поднялась на ноги. Пошатываясь, подошла к поверженному Герьеру. Опустилась возле него на колени, положила руки на его лоб… Примерно через четверть минуты он неожиданно дёрнулся и приподнял голову. Нас с герцогиней они, похоже, не замечали. Но мы их пока ещё видели. И слышали, что они говорят.
— Она забрала часть тебя? — спросила Анцилла, не отводя взгляда от своей бывшей подруги и бывшего врага всего человечества. Ауры у обоих ярко светились. Сразу тремя цветами: белым, алым и золотистым.
— Да.
— И влила её в Герьера?
— Да.
— И он теперь станет тобой?
— Не знаю. Наверное.
— И они оба останутся здесь?
— Да.
— А мы?
— Вернёмся в свой мир.
— И никогда больше её не увидим?
Я молча кивнул.
Ан взяла меня за руку. Её глаза блестели от слёз.
Мир вокруг нас расплывался в туманном мареве. Каменный свод пирамиды таял, открывая для взоров ночное небо, а сотни парящих под ним светильников один за другим превращались в далёкие звёзды…
Эпилог
Стать снова живой, чувствовать запахи, видеть мир собственными глазами, слышать своими ушами, ощущать холод, дуновение ветра, камушки под ногами, падающие на лицо пряди волос, першение в горле… Как это было раньше, женщина уже и не помнила. Но только той частью своего разума, которая привыкла находиться в чужом сознании. Другая же часть этого просто не замечала. Но, к счастью, она и не ведала, насколько ей повезло… Насколько повезло им обеим… А впрочем, разделять их теперь было бессмысленно. Потому что их души слились, превратившись в одну. Общую. Помнящую только то, что в неё заложили предыдущие ипостаси… Точно знающую, для чего она здесь, кем должна стать и что сделать…
Зал, где она очутилась, казался огромным. Своды и стены терялись во тьме, хорошо освещалось только пространство возле громадного камня, похожего чем-то на трон, испещрённого цветными прожилкам: белыми, алыми и золотыми.
Шагах в десяти от гигантского валуна лежал человек. Мужчина. Лежал неподвижно, как мёртвый. При взгляде на него у женщины внутри словно бы что-то перевернулось. Ей неожиданно захотелось лечь рядом, обнять, прижаться к нему всем телом, почувствовать на себе силу ответных объятий и… крепость его естества. Это было ничуть не стыдно. Наоборот. Ей думалось, чувствовалось, для них двоих это единственно верное. Что по-другому и быть не может…
Пошатываясь с непривычки, она подошла, опустилась перед ним на колени, положила ладони на его лоб. В то же мгновение прямо по пальцам, сосудам, нейронам в мужчину потекли ручейки лучистой энергии. Мало-помалу она заполнила его голову, а затем и всё тело.
Женщина словно откуда-то знала, что должна отдать этому человеку то, что покоилось в её разуме, но ей не принадлежало. И что, отдав, она получит в ответ много больше.
Когда энергопоток иссяк, женщина сняла руки со лба. Через миг мужчина негромко кашлянул. Затем приподнял голову. Моргнул. Его глаза изумлённо расширились.
— Красивая… Очень красивая… — удивление в его голосе смешивалось с каким-то благоговейным восторгом. — Кто ты?
— Я… — женщина осеклась. В голове почему-то крутились два имени — Пао и Мела, но ни одно из них, как ей казалось, не подходило. Поэтому она взяла себе третье, составленное из окончаний двух предыдущих. — Я — Ола. А ты?
Мужчина задумался. Наверно, он тоже пытался вспомнить.
Я — Гир, — выдал он секунд через пять и уставился на собеседницу. — Мне кажется… мне кажется, я тебя помню.
— И я тебя, — улыбнулась Ола.
— Мы… были вместе?
— Да. Были. И будем… Если ты конечно не против.
— Я? Против? — в глазах у мужчины мелькнул испуг. — Нет. Конечно же, нет. Я только не понимаю… зачем мы здесь? Что это? — он обвёл взглядом зал, указал на камень.
Ола придвинулась ближе и без какого-либо стеснения положила ему руки на плечи.
— Чтобы спасти этот мир. Вот зачем.
— Но… как? — он машинально обнял её за талию.
Женщина не отстранилась.
— У жителей этого мира, а их триллионы, забрали их души, и все они стали безликими. Мы должны влить в них жизнь. Сделать их снова людьми.
— Влить в них жизнь? — мужчина опять задумался. — Но их слишком много. Если мы просто начнём отдавать им свою… энергию, ни меня, ни тебя надолго не хватит. И это будет лишь капля в море.
— Какой же ты дурачок! — покачала головой Ола и, придвинувшись ещё ближе, взлохматила Гиру его жёсткие волосы. — Неужели ты думаешь, что мы будем делать это поодиночке? Ты разве не помнишь, как делают новую жизнь мужчина и женщина, когда они вместе?
Гир неожиданно покраснел:
— Я помню. Но разве это поможет?
— Конечно, поможет. Зачав вместе новую жизнь, мы выплеснем в этот мир столько энергии, что хватит, чтоб влить её в тысячу потерявших души безликих.
— Но мы же не можем… эээ… зачинать новую жизнь каждый день.
Женщина вновь улыбнулась:
— А этого и не требуется. Тысяча бывших безликих, снова став женщинами и мужчинами, разобьются на пары и сделают то же самое. А затем это будут делать следующие возрождённые. Получится своего рода… цепная реакция. Понимаешь?
— Понимаю, — медленно, но уверенно проговорил Гир. — И… мне нравится этот способ.
— Значит… прямо сейчас и начнём? — прошептала ему на ухо Ола.
— Не вижу смысла откладывать, — засмеялся мужчина. — Человечество нам этого не простит…
Мы стояли среди камней, держась за руки, и смотрели на усыпанное звёздами небо. Вокруг расстилалось высохшее «озеро Иблисов». Была ли в нём когда-то вода, бог весть. Но дыма, как известно, без огня не бывает, пусть даже это огонь из другого мира. Хотя сейчас это уже не проверишь. Миры, как сказала Мела, разделились навечно.
Странно, но боль от потери Паорэ я больше не чувствовал. Грусть — да. Тоску? Вероятно. Но боль… Всё-таки нет… Складывалось ощущение, что Мел, извлекая из моего сознания мысли о Пао, извлекла заодно и любовь. Причём, безвозвратно… Наверное, это правильно. Хотя… всего только час назад я за такое убил бы…
Около наших ног валялись две карточки расширенного барьерного теста. Мы сделали его сразу, как только вернулись из Цитадели на Землю. Полоски барьерного расхождения и у меня, и у Ан были теперь заполнены на две трети. Что это означало? Целую кучу «плюшек и пряников». Главное: теперь мы не только могли ходить через шестимерность куда захотим, но и имели возможность влиять на неё, управлять напрямую энергией времени… Пусть это ещё не было всемогуществом, но подобрались к нему мы уже достаточно близко…
