В том, что помощь на этот раз запоздала, Жлобень винил себя, а я, соответственно, пытался составить ему конкуренцию. Потом, правда, чуток поостыв и уточнив информацию, поняли, что наговаривали на себя зря. Мы бы туда в любом случае не успели. Наблюдательный пост Лиги не имел связи около получаса. Противник применил ГРЭБ, и это стало сюрпризом. Мы были, конечно, в курсе, что саранча умеет учиться, но такую подлянку от тварей всё-таки не ожидали…
О том, что у герцогини тоже начались схватки, я узнал после разговора со Жлобенем и сразу же, не откладывая, приказал лететь к Мегадее. Однако опять, как и в случае с Пао, слегка опоздал. Роды у экселенсы принимал доктор Тарлепий. Анцилла сама настояла, чтобы это делал именно он. То ли чтобы продемонстрировать доверие бывшему флорианцу, то ли из политических соображений — я в этом разбирался слабо, мне важен был результат.
— Удивительно быстрые роды, и никаких осложнений, — развёл руками Тарлепий, когда я ворвался в его кабинет, чтобы узнать, что и как.
— Считаете, это плохо? — не понял я доктора.
— Нет-нет, экселенц! Конечно же, нет, — поспешил оправдаться тот. — Это профессиональное. Просто моя помощь экселенсе практически не понадобилась. Там справилась бы и обычная акушерка. И, кстати, мои поздравления, экселенц! У вас прекрасная здоровая дочка. Индекс по шкале состояния — максимальный…
Родильное отделение Имперского территориального госпиталя по внутреннему оснащению мало чем отличалось от того, что устроил в моём баронстве Сапхат. Разница заключалась только в существенно большем количестве охраны и персонала. И это понятно. Всё-таки глава великого дома Империи по статусу явно превосходила «обычную» баронессу с закрытой «технологически отсталой» планеты. Тем не менее, это нисколько не помешало мне, как и на Флоре, выпроводить из палаты всех, включая Тарлепия.
Новорождённая лежала в таком же кювезе, как и её старший (на целых четыре дня) братик. Тоже спелёнатая и тоже спящая.
— Правда, хорошенькая? — спросила Анцилла, точь-в-точь как Паорэ.
— Вся в маму, — развёл я руками. — Имя уже придумала?
— А ты как хотел бы?
— А как её бабушку звали?
— Лиара. Лиара Ван Тиль.
— Мне нравится. Лиара Ван Румий… звучит неплохо.
— Согласна…
Около трёх недель после рождения Лиары в космосе было на удивление тихо. Ни одного появления саранчи в пределах обитаемой части Вселенной. К добру это или к худу, мы понять не могли. Жлобень склонялся к мысли, что к худу. Я с ним соглашался, но мне очень хотелось надеяться, что я ошибаюсь. Эмоции против разума — дело обычное. Особенно, когда ощущаешь себя безумно счастливым.
Большинство граждан космических государств затишья на окраинах не заметили, как не замечали там раньше и суеты. Власти хранили молчание и делали вид, что всё идёт так, как надо. Многочисленные диванные эксперты с каждым прошедшим днём всё меньше и меньше интересовались животрепещущей темой, а эксперты «прикормленные» снисходительно объясняли «плебсу», что давешний всплеск нападений, как они и предсказывали, сошёл на «нет», в истории такое бывало, поэтому беспокоиться незачем.
О чём никто из них не подозревал, так это о том, что день «Д» уже близок. Что скоро никому не известные здесь Земля и Юпитер выйдут из аномалии, и, возможно, тогда всё, что происходило раньше в подвергающихся атакам системах, покажется просто цветочками. Каким оно будет, новое пришествие врага, не знали ни я, ни Пао, ни Ан, ни даже Мела. Но что оно обязательно состоится, были уверены на двести процентов. Уж слишком спокойными выглядели сегодня живущие во Вселенной люди. Слишком беспечно вели себя те, кто должен был, по идее, отслеживать признаки грядущей войны и помнить о том исходе, который случился пару тысячелетий назад.
Никто кроме нас не готовился к неизбежному. Да и мы по большому счёту, максимум, что могли — это заниматься переформированием экипажей боевых кораблей, включая в них высокопрофильных, и наблюдать за всем непонятным, что происходит в ближнем и дальнем космосе.
Конечно, у нас всегда будет шанс пробить сотни порталов на атакованных коконами планетах и организовать новый исход человечества в МБВ, но доводить до этого нам не хотелось. Новое сокрушительное поражение может оказаться последним. Во что превращаются люди в мире-без-времени, мы уже видели. В нём они становились людьми не только без будущего, но без прошлого. Существами, живущими одним днём, ни к чему не стремящимися и ни на что не способными.
К несчастью, донести наши опасения до власть предержащих мы пока не могли. Даже в Империи. Регентский триумвират, сколь бы лоялен он ни был ко мне и Анцилле, просто не имел права принимать всё на веру. А то, что наши соображения о грозящей миру опасности, приняты во внимание не будут, мы убедились, сделав несколько пробных попыток выложить часть из них под вымышленными именами и через цепочку посредников в популярных имперских масс-медиа.
Общество встретило угрожающие предсказания в штыки. Неведомых авторов обзывали кликушами, обсмеивали, обвиняли в измене, обещали найти и повесить.
Один раз, воспользовавшись оказией, я пообщался на эту тему с Суйюнем. Тот, несмотря на опыт работы «в органах» и достаточно развитое критическое мышление, лишь отмахнулся. Мол, ерунда это всё, кто-то просто «хайпует».
Анцилла на этот счёт попыталась прощупать другого регента — главу дома Галья́. В отличие от своего коллеги по триумвирату, Андий отнёсся к медийным «вбросам» серьёзно. Но, к сожалению, совершено не в том ключе, на который рассчитывала экселенса. «Тот, кто это писал, занимает антигосударственные позиции, — заявил он опешившей Ан. — Если мы примем сейчас на вооружение такие идеи и мысли, то даже наши союзники станут подозревать, что это только прикрытие, а в реальности мы готовимся к новой войне, которую сами же и начнём…»
Зондировать настроения третьего регента мы не стали. С позицией графа Луджера было и так всё ясно. Он сам всегда называл себя сторонником прямых столкновений. Появится враг — будем драться. Не появится — подождём. А всякие там тайные операции — пусть ими безопасники занимаются, им это по службе положено…
Примерно те же проблемы возникали и у союзников.
«Не верят и не хотят, — сетовал Жлобень, хотя у Торговой Лиги возможности в этом плане были побольше наших. — Ну, прямо какой-то заговор глухонемых и слепых».
По этому поводу я даже заказал у одного тарсианского скульптора статуэтку с тремя обезьянами, зажимающими себе глаза, рот и уши. Известная на Земле композиция, но здесь о ней не слыхали. Торговцу подарок понравился. Сказал, что в самую точку…
Словом, в отсутствие новостей и поддержки, нам оставалось лишь ждать. Просто ждать и надеяться, что первый реальный удар не окажется сокрушительным и человечество его всё-таки выдержит, организуется и ударит в ответ…
В любом случае, свою подготовку мы ни на сутки не прекращали. Проводили учения, производили и закупали оружие, запускали в строй новые корабли, набирали на них высокопрофильные экипажи, строили подземные убежища, принимали через портал ищущих лучшей жизни «честных убийц» и инженеров-врачей-учёных. Последних, вообще говоря, приходило пока существенно меньше, чем первых. Но так, в принципе, и предполагалось. Лёгких на подъём в их среде следовало ещё поискать. Хотя реклама на Флоре уже работала. И заточена она была не только в сторону Тарса…
