— Не стрелять! — приказал я, остановившись у края поляны, на которой располагалось святилище.
Барьер на поляне отсутствовал. Всего только шаг отделял нас от зоны, где могло действовать энергетическое оружие. И наши враги это знали. Сам мавзолей и пространство вокруг него буквально кишело тварями. Те, что крутились снаружи, держали пары передних конечностей поднятыми, и в каждой горел плазменный шарик. Если бы мы решились сделать последний шаг и зайти в зону, нас встретило бы море огня.
Стрелять по тварям в ответку мы не могли.
Лупа́к уже скрылся за скопищем саранчи, и вызволять Риду нам теперь требовалось врукопашную, накоротке. Ситуация аховая, хуже, наверное, не придумаешь.
— Что будем делать, камрад? — негромко поинтересовался «третий».
— Драться! — процедил я, вытягивая из-за пояса МСЛ.
— Дело! — кивнул напарник, скидывая с плеча пулемёт и обнажая свой старый ещё «гладиаторский» меч.
— Я с вами, милорд! — встал рядом Борсий, тоже с мечом…
Лурфу и Калеру я приказал оставаться за границами зоны и прикрывать нас огнём — палить по тем тварям, которые будут пытаться напасть на нас с флангов. Закрепления у этих двоих не было, поэтому и защиту от плазмы они не имели…
Мы с Гасом и Борсием разошлись вдоль границы на десяток шагов друг от друга, я сплюнул на землю и рявкнул:
— Погнали!
И мы погнали…
Такого побоища завсегдатаи флорианских арен не смогли бы припомнить аж со времён Праздника трёх святынь в главном цирке Ландвилия.
Я чувствовал себя настоящим берсерком. Резал тварям конечности, рубил их уродливые черепушки, колол фасеточные буркалы, кромсал панцири, закрывался от ответных ударов складным композитным щитом (Гас ввёл их в стандартную комплектацию наших бойцов сразу, как стал командиром баронской дружины). Саранча атаковала нас молча, слышался только скрип челюстей, хруст суставов да глухие шлепки от сочащихся слизью ошмётков.
Что любопытно, противники так и не смогли перестроиться. Они с непонятным упорством пытались разить нас плазмой. Горячие сгустки срывались с конечностей и летели куда угодно, но только не в цель. «Искажающее поле» действовало даже в ближнем бою, когда деваться, казалось бы, некуда.
Гас дрался от меня справа, Борс — слева. Время от времени позади громыхали одиночные выстрелы «карамультука» и короткие, на два-три патрона, пулемётные очереди. То одна, то другая особь валилась наземь грудой разодранного хитина. Но всё равно — их было слишком много, и мы продвигались до отчаянья медленно.
Мелькающая впереди голова «двуликого» отдалялась от меня и приближалась к раскрытым дверям святилища. В тёмном проёме уже различался знакомый трёхцветный алтарь. На его чаше сидела какая-то слишком уж крупная гадина.
«Это их матка», — неожиданно прозвучал в голове голос Мелы.
Матка? Так вот почему у них тут такое кубло́…
Секунд через десять Лупа́к добрался до алтаря и полез на него вместе с Ридой.
Внутри у меня всё словно похолодело. Неужели… хотят принести её в жертву?!
Я заработал лопаткой ещё интенсивнее, но уже чувствовал, что не успеваю.
Над чашей зажглось портальное зеркало. Пара ударов сердца, и Лупа́к с девочкой исчезли за радужной плёнкой. Ещё через миг портал лопнул.
От сдавившего горло спазма стало трудно дышать. Хотелось орать благим матом, рвать и метать, выкинуть щит и вцепиться зубами в ближайшую тварь…
«А ну, не дури́! — зло прошипела соседка. — Порталы в таких местах бесследно не исчезают. Ищи, куда он ведёт».
Слова подселенки показались мне ушатом воды, вылитым на разгорячённую голову.
Действительно! Это же место силы. Других таких во Вселенной раз, два и обчёлся…
Не переставая отмахиваться от саранчи сапёрной лопаткой, я переключился с обычного зрения на барьерное…
Мела была абсолютно права. Отпечаток портала никуда не пропал. Он просто медленно таял, и, пока его след совсем не исчез, я сумел выяснить, куда же он всё-таки вёл.
Продолжать рукопашную больше не было смысла.
— Гас! Борс! Отходим!
Выйти из боя оказалось гораздо не так уж сложно, как думалось.
Мы просто отступили к краю поляны, и твари нас не преследовали. Они лишь продолжили поливать нас плазмой, как будто бы выполняя заложенную в них программу.
Стрельба прекратилась, когда мы переступили границу барьерной зоны, где электричество снова «переставало работать» и плазменные шары предсказуемо гасли.
Едва оказавшись там, Гас сразу же отобрал у Калера «Печенег» и развернулся к святилищу.
— Стой-подожди! — остановил я его. — Мы сделаем по-другому, надёжнее…
Оставшиеся в живых твари плотно сгруппировались около и внутри мавзолея. Видимо, готовились защищать свою матку.
Выбивать саранчу из-за каменных стен обычными пулями означало не только расходовать ценный боезапас, но и терять ещё более ценное время.
Сунув лопатку за пояс, я подхватил валяющийся на земле тубус РПО «Шмель» (как знал, что понадобится), вскинул его на плечо, прицелился…
— Сзади не стойте!
За спиной прошуршала трава. Калер и Лурф отбежали в сторону.
Я коротко выдохнул и потянул за спуск.
Термобарический боезаряд вонзился в дверной проём подобно искрящейся молнии. В святилище полыхнуло огнём, а затем громыхнуло так, что я едва не оглох. И мавзолей, и окрестности заволокло клубами плотного дыма. А когда он рассеялся, добивать там было практически некого. Только одна тварюга ещё сучила конечностями, пытаясь подняться, но после выстрела Борсия присоединилась к своим убитым товаркам.
Алтарь, как это ни странно, остался целым.
«Разрушь его! — даже не попросила, а приказала Мела. — До основанья! Или через него опять придут твари…»
Спорить я с ней не стал. Добравшись то мавзолея, мы обложили чашу мешками с порохом, приладили шнур и чиркнули спичкой. Пороховая мякоть горела примерно минуту. За это время мы успели отбежать на безопасное расстояние и укрыться за толстыми стволами деревьев.
Алтарь и святилище разнесло вдребезги.
В барьерном зрении было отлично видно, что поток текущей из земли силы иссяк полностью, от него даже ручейка не осталось.
— А теперь ходу! — приказал я, закидывая на плечо второй огнемёт. — Бегом! От оси коридора не отклоняться…
До края болота мы добежали минут за двадцать. Неслись, словно угорелые. Коридор безопасности стягивался за нашими спинами, как молния за застёжкой. О том, что он закрывался не сам, а при моей непосредственной «помощи», парни не знали, поэтому лишь убыстряли темп, боясь оказаться настигнутыми страшным барьерным огнём.
