Глава 23
Большое Красное Пятно Карстен, конечно, «узнал». Не мог не узнать — настолько оно бросалось в глаза любому, кто хоть когда-то видел Юпитер и его вечно бушующую атмосферу. Пятно оставалось в ней, вероятно, единственным «стационарным» объектом, своего рода визитной карточкой планеты-гиганта.
— Вы собираетесь прыгать прямо в него, экселенц? — озадаченно проговорил лейтенант-командор, ознакомившись с параметрами объекта.
— Он чем-то вам не понравился? — тут же сыронизировал я по этому поводу.
— Ядовитая атмосфера, сильнейшая радиация, температура выше температуры плавления стали, чудовищное давление, непрерывный метеоритный дождь, высочайший уровень ионизации… — принялся перечислять Карстен. — Да даже просто находиться поблизости — смертельно опасно, а уж нырять туда… Нет, экселенц, — развёл он руками. — Я просто отказываюсь верить, что вы не шутите.
Я усмехнулся и покачал головой:
— Нет, командор. Я не шучу. Но я и не самоубийца, нырять туда без защиты не собираюсь…
Подготовка к «нырку» заняла около часа. Всё это время «Аврора» маневрировала по орбите в поисках наиболее удобной и свободной от метеоритных потоков позиции. Конечно, найти такое местечко, абсолютно свободное от роящихся вокруг планеты «камней», не получилось бы по определению (окрестности газовых гигантов ими буквально кишели), но отыскать какую-нибудь «прогалину», где крупных небесных тел нет, а мелкие можно просто отстреливать — решить такую задачу нам было вполне по силам. Так в итоге и получилось.
— Встали на стационар, экселенц, — доложил Карстен. — Обстановка спокойная, системы защиты функционируют. Градарная высота орбиты — сто десять тысяч.
— Отлично! Дайте курсовое наведение на Пятно и открывайте шлюз бот-концентратора…
Корабль, медленно развернувшись, направил свой «нос» с установленной в нём скрут-пушкой в центр Большого Пятна. Я положил руки на сенсорные панели и принялся ждать.
— Бот-концентратор вышел, — сообщил оператор. — Дистанция пять, курс три-семнадцать… Дистанция девять, курс прежний… Дистанция двадцать два… тридцать четыре… фиксация…
На масштабированной голокарте загорелся оранжевый огонёк.
Бот-концентратор занял заранее выбранную относительно Пятна и «Авроры» позицию.
Этот аппарат я оборудовал и настраивал лично.
На усилитель сигнала ушло двадцать антиэлектрических поясов. Дольше всего провозился с их синхронизацией, благо, что опыт уже имелся. Когда в своё время протаскивали через гиперпространство «Тарс-приму», именно синхронизация разных барьерных потоков меня едва не уконтропупила. Внутреннюю энергию, по крайней мере, получилось восстановить только на Шугаду. Примерно та же фигня случилась потом на Флоре, только уже не со мной, а с моими женщинами, и тогда тоже пришлось постараться — на целую армию буром попёр, лишь бы добыть для них требуемый эликсир…
Перед настройкой бота я скрупулёзно проанализировал все свои неточности и ошибки тех дней. Насколько удалось их учесть, должна была показать практика — сегодняшний запуск прибора.
После нажатия на левую сенсорную панель Большое Красное Пятно «внезапно» стало похоже на огромное зеркало.
Кто-то из находящихся на ЦП восхищённо присвистнул.
Зрелище действительно завораживало.
Гигантское — в пару раз больше Земли — «торнадо» переливалось теперь всеми оттенками серого и серебристого, отражая неяркий свет далёкого Солнца… Даже интересно, что скажут по этому поводу астрономы, которым повезёт лицезреть внезапную трансформацию БКП, и не посчитают ли их потом из-за этого сумасшедшими?.. А, впрочем, неважно. Мнение земных звездочётов не имело для меня никакого значения. Главное, что концентратор барьерных потоков работал, и работал в режиме самоподдержки. Штатно отключить его мог только я. Для нештатного отключения требовалось сперва продавить энергозащиту «Авроры»…
— Группам десантирования — приготовиться к сбросу… Командор, включайте отсчёт. Готовность — триста секунд…
— Ни пуха вам, экселенц! — пожелал мне удачи командир крейсера…
Чтобы добраться до шлюза с десботами, хватило двух с половиной минут. Ещё полторы понадобились, чтобы занять ложемент и получить доклады от командиров групп. Последние шестьдесят секунд ушли на выравнивание давления в шлюзовом ангаре. Когда отсчёт завершился, выходные ворота отъехали в сторону, манипуляторы расцепились, и все три десбота, получив внешний импульс, вышли в открытый космос.
Грави-ионные двигатели включились через десять секунд. Три ударных машины одна за другой ринулись к переливающемуся внизу зеркалу перехода.
Коридор отторжения я организовал сразу, как только мы вышли из зоны действия искажающего поля «Авроры». Внутри коридора многократно ослаблялось радиоактивное излучение, сквозь его стенки не проникали крупные физические тела. В определённом смысле, он представлял собой аналог защитной дымки над Флорой, именно её я принял за образец в конструировании. Жаль только, что держать его можно было лишь три минуты. На большее мне просто не хватало энергии.
Включённое барьерное зрение позволяло отлично видеть этот невидимый прочим туннель, протянувшийся к юпитерианскому БКП и искривлённый согласно законам небесной механики. По мере снижения он довольно существенно расширялся, и это давало возможность построить траекторию спуска более рационально, нежели «простая» баллистическая парабола.
Добраться до цели требовалось за максимально короткое время, а значит на максимальной скорости и с максимальными перегрузками. И если последние, благодаря новейшим гравикомпенсаторам, над которыми по моей просьбе хорошо подшаманил инженер-майор Эрлих, люди бы наверняка выдержали, то техника, как бы это парадоксально ни прозвучало, с ними могла и не справиться. В первую очередь, потому что при энергичном скоростном маневрировании боковые нагрузки на стыки, швы и соединения различных деталей нарастали лавинообразно, а при скоростях от тысячи тин в секунду приобретали характер взрыва.
Скорость внутри коридора нам надо было держать не меньшую, причём, на разгонном отрезке она увеличивалась до двух с половиной тысяч, а на этапе торможения падала почти до нуля. Выдержать такие нагрузки могли разве что космические перехватчики, да и то, если они двигались исключительно по прямой. Любой боковой манёвр заставлял их резко снижать курсовую скорость. Про десантные боты и говорить нечего. В обычной жизни от этих «утюгов» требовалось просто доставить десант на поверхность и по возможности поддержать атаку огнём. Космический пилотаж на сверхскоростях в их полётные опции, ясен пень, не входил.
Решить проблему помогли воспоминания студенческой молодости. В память по непонятной причине врезался один семинар, где преподаватель-прочнист как-то, практически вскользь, упомянул о переходных кривых на железной дороге. Что, мол, для того, чтобы нагрузки на входе и выходе в виражи не изменялись рывком, надо укладывать повороты путей по такой кривой, у которой радиус кривизны изменяется линейно и плавно, как функция длины дуги. «Подобный изгиб, — утверждал наш препод, — позволяет проходить любой поворот без существенного снижения скорости». Я, кстати, даже название этой кривой запомнил — клотоида или спираль Корню́.
