Приподняв голову, я кое-как осмотрелся.
Окрестности выглядели знакомыми. Цепочка бурых холмов, пятна соли, цепляющееся за горизонт солнце, плывущий лодочкой месяц, потрескавшееся от жары дно котловины, которую живущие в пустыне арабы называли «озером иблисов»…
Собравшись с силами, перевернулся на спину.
В стремительно темнеющем небе загорались первые звёзды.
Где-то там, в недосягаемой для простых землян вышине, мчал по своей орбите Юпитер, в атмосфере которого крутился гигантский торнадо, называемый местными астрономами Большим Красным Пятном. А прямо напротив него на стационаре, в восьмидесяти тысячах кэмэ от поверхности висел УБК «Аврора», и его командир всё ещё ждал сигнала от трёх пропавших десботов.
Примерно с минуту я просто глазел на вечернее небо, а затем задал себе самый главный вопрос:
«Почему я не умер?»
«А почему ты спрашиваешь?» — спросили меня в ответ.
«Ты тоже не умерла?»
«Если ты меня слышишь, то да».
«Но ведь тот крендель сказал, что через портал могут пройти только двое, и я в этом списке не значусь».
«А ты догадайся».
Я мысленно почесал в затылке.
«Первым в том списке был тот чувак, верно?»
«Верно».
«А значит, вторым был…»
Подселенка молчала.
«Нет, не так. Второй там не был… Второй там… была».
«Ну, наконец-то… А то я уже начала волноваться», — сообщила с сарказмом Мела.
«Портал пропустил не меня, а тебя, — продолжил я рассуждать, не обращая внимания на подколку. — А поскольку ты у меня в голове, он пропустил и меня. То, что мужик в пирамиде тебя не заметил, понятно — ты пряталась. Но почему он сперва говорил про троих? Третьего вы, что ли, убили? Или просто убрали из списка?»
«Хочешь, чтобы я тебе всё рассказала?»
«Хочу, но тебе же нельзя».
«В том-то и дело, что можно, — вздохнула Мела. — После Цитадели все запреты исчезли».
И она начала рассказывать.
А когда её рассказ завершился, у меня остался только один вопрос:
«Так почему же мои бойцы всё-таки стали двуликими? Почему их высокие индексы их не спасли?»
«А ты помнишь, что отвечал своим женщинам, почему и в Париже, и в твоём городе враг их потуги не замечал, а реагировал лишь на тебя?»
«Я отвечал… из нас троих только я родился на этой планете».
«Вот видишь. Ты сам себе и ответил, без чьей-либо помощи…»
Верёвки на связанных сзади руках я перепилил найденным поблизости камнем. Хорошо, грани у него оказались обломанными, поэтому провозился всего пять минут. Не самое интеллектуальное занятие, но в плане восстановления сил очень даже полезное. Елозить по высохшей глине туда-сюда было не слишком приятно, зато помогало разгонять кровь по артериям, венам и прочим сосудам, так что когда путы, наконец, спали, я чувствовал себя более-менее сносно.
Жаль только, оружие и амуниция, включая «карамультук» и малую скрутобойку, остались на Антиземле, у хозяина Цитадели…
Возвращаться на свой корабль напрямик я не стал. Сперва заглянул в шестимерность, определил точку в изнанке, где располагался бот-концентратор, и только затем, глубоко выдохнув, шагнул внутрь. На борту концентратора система жизнеобеспечения присутствовала, но находиться там больше часа инструкцией запрещалось. Сильное электромагнитное и гравитационное излучение пробивало со временем любую защиту. Впрочем, находиться там сколь-нибудь долго планом не предусматривалось. Чтобы просто, на черепашьей скорости, довести бот до крейсера, хватило бы и десятка минут.
Что любопытно, аппаратура на борту до сих пор работала, так что на месте юпитерианского БКЛ всё ещё переливалось радугой огромное портальное зеркало. После недолгого «колдовства» с приборами портал начал гаснуть.
В барьерном зрении этот процесс выглядел гораздо эпичнее, чем в обычном.
«Зеркало» как будто сворачивалось одновременно и внутрь, и наружу. Потоки энергии, тянущиеся к нему от концентратора, сворачивались вместе с порталом и напоминали сполохи полярных сияний. Вся эта красота сверкала, как новогодняя ёлка, и с каждой секундой её свечение становилось всё ярче и ярче, да так, что в какой-то момент я даже прикрыл ладонью глаза, чтобы не ослепнуть. И, между прочим, правильно сделал. Потому что в следующее мгновение пылающий разноцветный «клубок» взорвался подобно сверхновой… А после исчез, словно его и не было…
— Аврора, ответьте двенадцатому. Двенадцатый вызывает Аврору. Аврора, ответьте двенадцатому… — забубнил я секунд через двадцать, дождавшись включения ЗАС.
С крейсера отозвались практически сразу:
— Здесь Карстен. Экселенц, это вы? Вы где?
— На бот-концентраторе. Код — шестьдесят двадцать. Примите пакет-подтверждение.
— Пакет получен. Код подтверждён.
— Отлично. Дайте приёмный шлюз.
— Шлюз два-один, экселенц. Готовность — минута.
— Буду у вас через десять… И ещё, командор. Позаботьтесь, чтобы никого лишних там не было.
— Да, экселенц. Я понял. Лишних не будет.
Своё обещание лейтенант-командор перевыполнил.
Когда я вылез из бота, в причальном ангаре присутствовал только сам Карстен.
Быстро доложив о ситуации на корабле, он, как умел, изобразил молчаливый вопрос.
— Мы проиграли, — сообщил я ему самое главное. — Десантная группа погибла.
Хвала небесам, выяснять подробности он не решился. Хотя, безусловно, мог бы, и я рассказал бы ему практически всё, исключая только детали своего появления на концентраторе.
— К чему нам готовиться, экселенц? — единственное, что он спросил.
— К возвращению.
— Летим обратно на Тарс?
— Нет. Пункт назначения я назову позже. А сейчас… нам надо просто уйти из этой системы во внешний пояс.
— Разрешите выполнять, экселенц?
— Выполняйте. По исполнении доложи́те…
До зоны, называемой землянами «облаком Э́пика — О́орта», корабль добирался около трёх часов. Практически всё это время я провёл на ЦП вместе с дежурной сменой. С одеждой мне помог Карстен, специально оставив в ангаре около бота комплект офицерской формы без знаков различия. С этим он, кстати, проинтуичил, потому что появляться в ходовой рубке в замызганном камуфляже считалось не комильфо даже для только что вернувшихся из боя десантников. Флотские традиции, ничего не попишешь.
Настроение, честно сказать, было наипаршивейшим.
Пусть морду перед офицерами смены я держал каменную, но в душе бушевала настоящая буря.
Как, блин, я мог так опростоволоситься?! Решил, что умнее всех, и вот результат! Поставил на карту всё и выжил лишь чудом. А тридцать два тех, кто пошёл за мной, остались там навсегда, на Антиземле, и ещё неизвестно, кому из них повезло больше: погибшим или ставшим двуликими слугами этого гада… любителя, мать, чистоты… И ведь, что самое страшное, эти бывшие наши стали теперь врагами. И если мы снова сунемся в этот гадюшник, они без тени сомнений поднимут оружие против любого, на кого укажет хозяин, а мы… Я даже не знаю, смогу ли я драться с ними в полную силу или стану подспудно жалеть, надеясь на чудо?
