«Но… разве такое возможно?»
«Ну, ты же ведь смог в своё время перекинуть через гиперпространство целую боевую станцию».
«Да, но станция не дыра, и то я тогда чуть не умер из-за рассинхронизации».
«Ты — человек. А саранча — это полуживые конструкты, практически киборги. Синхронизацию барьерных потоков им обеспечивает умение действовать согласованно, подчиняясь воле погонщика. В том случае, как я помню, они точно так же выстраивали из своих коконов геометрические конструкции, а после, когда перепрыгнули к коллапсару, соединили их в специальную форму и как бы накрыли ей нужный объект, включив гипердвигатели».
«И что случилось потом?»
Подселенка вздохнула.
«Коллапсар, пройдя через гипер, сжался ещё сильнее и затянул в себя всё, что было в системе ворот».
«Включая и саранчу, и безликих?»
«Да. Инстинкт сохранения у тварей и у безликих отсутствует. Они только выполняют приказы хозяина…»
— Уверены, что они прыгнут именно в эту систему? — уточнил Элиссон, уловив суть проблемы.
— Узнаем по интервалам между прыжками из разных позиционных районов. Первыми в гипер ушли твари из зоны три, у них самый длинный прыжок. Через три минуты прыгнули из зоны шесть. Ещё через три, я смотрю, из пятёрки. Дальше должны из зоны один, там интервал четыре минуты…
— Я понял, барон, — кивнул адмирал. — Нам надо успеть туда первыми. В запасе у нас… — скосил он глаза на экран, — двадцать минут. Даю команду на перестроение и состыковку.
— Действуйте. Шлюзы я обозначил…
На сближение с крейсером и стыковку корветам Элиссона понадобилось около четверти часа. После выполнения всех операций «Аврора» стала похожа на люстру, из которой торчали четыре гирлянды-рожка, составленные каждая из четырёх кораблей. Место пятой гирлянды, самой короткой, занял звездолёт Жлобеня.
— Готовность — десять секунд, — сообщил я, положив руки на управляющие панели скрут-пушки.
После нажатия на левую прямо по курсу засветилось окно телепорта.
Ровно через десять секунд наша импровизированная космолюстра вошла в рамку нуль-Т…
Система 14-76-20 официального названия не имела, но, по словам торговцев, местные навигаторы обозначали её на своих картах как «Чёрная плешь».
Как по мне, увиденному название вполне соответствовало. Действительно чёрное и внешне пустое пятно и тусклый, а отнюдь не светящийся пылевой диск, обрамляющий мрачную пустоту в своей середине. На ум даже пришло сравнение с седым негритянским монахом и его выбритой под тонзуру макушкой.
— Гравитационный радиус — ноль шесть единиц, фотонная сфера — ноль девять. До горизонта событий сорок четыре, — доложил Карстен. — Прикажете подойти ближе, экселенц?
К коллапсару мы вышли выше эклиптики с наклоном орбиты сорок два градуса, на расстоянии около трёх миллионов тин. Не самая лучшая диспозиция для отражения атаки из гипера, но для наблюдения — самое то. Аккреационный диск почти не мешает, а времени, пока корабли не войдут в пылевое облако, предостаточно.
— Ближе не будем, — бросил я лейтенант-командору и включил конференц-связь. — Всем кораблям! Гамма-защиту на максимум. Не расстыковываться. Двигатели не включать. Коррекцию положения осуществляет «Аврора»…
Ждать нам пришлось недолго. Где-то минут через пять сканеры зафиксировали шесть гиперпроколов пространства. Дистанция — всего ничего, меньше трёхсот тысяч тин, на «нашей» стороне аккреационного диска. Единственная проблема — эти проколы образовались между нами и чёрной дырой, а не наоборот, как хотелось.
— Ориентировать крейсер по вектору от коллапсара! Всем кораблям — приготовиться к прыжку! Отсчёт — пятнадцать секунд.
Организовать телепорт оказалось труднее, чем раньше. Видимо, сказывалась близость к сверхмассе. Тем не менее, я с этим справился. Ровно через четверть минуты мы переместились на миллион тин ближе к центру системы и вышли из подпространства между коллапсаром и появившимися в его окрестности коконами. Последние неслись прямо на нас, мы на них.
— Всем кораблям! Немедленная расстыковка!.. Адмирал!
— Слушаю, экселенц!
— Работаем схему один-один.
— Принято.
— Командуйте…
Времени на расстыковку ушло немного — меньше минуты. Ломать, как говорится, не строить.
Ещё полминуты потребовалось, чтобы построиться в ордер, предложенный Элиссоном специально для этого боя. Крейсер — по центру. Шесть пар корветов («тарантул» плюс «шершень») сбоку по фронту на дистанциях три с половиной тины, образуя вокруг «Авроры» правильный шестиугольник. Оставшиеся пять, включая торговца — сзади, в резерве, в пятнадцати тинах от крейсера.
Противник выстраивался в нужную форму чуть медленнее, правда, и кораблей у него было в десять раз больше. Ордер у них оказался похожим на наш. Что и немудрено. Ведь наш разрабатывался с учётом того, что мне рассказала Мела.
По окончании перестроения коконы саранчи сформировали что-то вроде шестиугольной призмы, направленной основанием к коллапсару. В каждой вершине слоя-шестиугольника располагались по шесть кораблей, почти как пчелиные соты, только разнесённые друг от друга на несколько сотен тин. Таких слоёв сканер насчитал шесть.
«Для гипера хватит и одного», — подсказала Мела.
«А остальные?»
«Резервные…»
— Экселенц, сколько вам нужно для уверенного прицеливания? — раздался в виртуальном наушнике голос штаб-адмирала.
— Расстояния или времени?
— Расстояния.
Вопрос, с одной стороны, довольно простой, а с другой, достаточно сложный. Если бы речь велась об одном корабле, я бы ответил мгновенно. Здесь в качестве цели выступал целый слой — тридцать шесть кораблей. И они просто физически не могли находиться в одной плоскости. Разброс, судя по показаниям корабельных градаров составлял до пары-другой тин. Поэтому выходной телепорт для торпед, который мне предстояло создать, должен был иметь сложную форму, чтобы до каждого из вражеских кораблей от него оставалось не больше ста тян.
Прикинув погрешность градаров и собственные возможности, я осторожно выдал:
— Двадцати тысяч хватит?
— Мало, — прорычал адмирал. — Скорость сближения слишком высокая. Три слоя мы ещё как-то возьмём, а дальше уже не успеем.
— Сколько вам нужно? — спросил я, следя за экраном и приближающимся к нам красными точками целей.
— Сто пятьдесят.
— Сто пятьдесят не смогу. В лучшем случае… восемьдесят.
— Годится, — после короткой заминки ответил командующий…
Четыреста тысяч тин, отделяющие коконы от намеченного рубежа, противник преодолел за четыре минуты. Всё это время я тренировался: изо всех сил пытался соорудить в мыслях ту выпукло-вогнутую структуру, которая требовалась для выходного портала. Честно скажу, получалось не очень. Структура плыла и крошилась. Я просто не мог стопроцентно предугадать случайные колебания в каждом кластере несущихся на нас коконов.
