Довольный произведенным эффектом, у самого импровизированного стола он натянул рубаху.
— Приятного аппетита! — бодро пожелал Тим.
— И вам,— ответил народ.
Глава 19
Инспектор уселся и спокойно занялся, с пылу с жару, нажаренной рыбой. Лицо было такое… Он думал и думал явно обо мне. Я не удержалась и максимально аккуратно активировала артефакт для чтения мыслей, подаренный наставником, «На крайний случай!».
А в его голове мысли действительно развели настоящий хоровод.
«Что-то во мне умирает, перерождается в новое, доселе неизведанное непонятное и пугающее. Та Искра, которую зажгла Оксана своим появлением, больно обжигает грудь и рвется на свободу. Впервые за долгие годы огневик снова почувствовал жар огня. И пламя это совсем неконтролируемое. Этот пожар лучше не пытаться погасить. Потому что вместе с ним в моей душе умрут остатки света, дарящего жажду жить и двигаться. Что эта маленькая ведьма нужна мне как никто другой никогда не был нужен. Без воздуха можно обойтись хотя бы минуту, без неё мне не жить.
Эх, Ксана, Ксана, что же ты наделала? Ты вырвала моё сердце из груди, а обратно вернуть забыла. Господи, ну зачем мне всё это? Работал же себе спокойно, нет, нате!
Я хочу сына, безумно хочу! С её глазами и моим характером. Да, нам придется несладко: с такой работой растить ребенка, зато как это закалит его! Каким мужчиной сделает! На сложных заданиях их можно будет оставлять в безопасном месте. Заведем пацану собаку, а может две! Как я в детстве мечтал о мохнатом друге! Обучить наукам мы и сами сможем! И школа Мари его магии доучит, а дальше сам сможет учиться...
Кто бы ещё ведьму в мои планы посвятил? Может Марианну как раз попросить? Оксана же им с Марком помогла. Надо подумать. Хорошо подумать. А ещё надо держать себя в руках и не давить на неё. Я, конечно, не могу быть уверен, но мне кажется, за маской «я не знаю, чего хочу», она очень даже знает. Моя ведьма пытается быть тем, кем не является. А ей просто нужно помочь избавиться от комплекса не магического мира и раскрыть крылья. В конце концов, я же генеральный корректор судеб, а значит, самую важную для меня судьбу должен суметь направить…»
Я не выдержала, просто не смогла дослушать! Вскочила и побежала в сторону леса, только пробурчала:
— Скоро вернусь!
Боже, какая же я дура! Как же больно я ему делаю! Да меня не то, что пытать, убить мало! Слезы катились сами по себе, градом, водопадом, ураганом… Горло словно сдавило в тиски, и я уже не могла сказать ни слова, даже если бы очень захотела.
Господи, да я хочу этих отношений, но и работать хочу! А как с такой работой детей растить?! Все так страстно расписывают войны, потери, боль... Неужели в этой работе и в правду нет ничего хорошего для того, кто ее выполняет? Неужели вокруг инспекторов всегда царит только тьма и хаос? А как же те, кому мы помогаем? Чьи жизни спасаем? Как быть с друзьями, которых можно обрести в пути?
«Люди неблагодарны по своей природе!» — вспомнились слова учителя. Вспомнилось и то, как поступили с магом, спасшим город наставника. Не верю. Не хочу в это верить!
Да, я снова расклеилась. Нельзя было лезть к нему в голову, пусть думает, о чем хочет! А хочет он сына… И сына от меня…
Тучи сгустились, но сейчас, даже при той истерике, которая со мной происходила, я сумела контролировать силу. Наверное, расту, как маг…
Я вышла на довольно большую поляну, чуть дальше по тракту, чем стояли мы, умелась на бревно-скамью и продолжила рыдать.
— Кис-кис! – донеслось из-за кустов хриплым голосом.
— М-м-м? – я обернулась. Не наш. И что это за небритая физиономия?
Я встала и попятилась.
— Куда ты, цыпа?! – снова голос за спиной.
— Ух, хорошенькая! – это уже сбоку.
Я собралась броситься обратно, но и там уже стоял волосатый, немытый мужик с ножиком в лапище.
Только я набрала воздуха, чтоб издать толи перепуганный вой, толи победный клич, как споткнулась о неудачно подвернувшийся камень и уселась попой в густую крапиву.
Организма почуяв боль, перепугалась еще сильнее.
— Мама! – сдавленно крякнула я.
Разбойник схватил меня за косу и потащил за кусты.
— Пусти, скотина! – вырвалось у меня. Дыхание медленно начало возвращаться.
— Пущу, только сперва мы с друзьями насладимся тобой! – он потянул меня вверх, а сам наклонился к шее и лизнул.
— Фу-у-у! – не сдерживала я омерзения.
— Я тебе покажу «фу»! – второй подошел и дал мне пощечину. Но, тут уже от обиды и досады голос ко мне вернулся. Я набрала побольше воздуха и взвыла:
— Ти-и-им!
Только пока он добежит… Я извернулась и нанесла подлый удар в пах тому, кто держал меня за волосы. Он обронил нож, я подхватила и наставила на второго. Меня снова начали окружать. Я попятилась. Ноги путались в густой траве и я, чтоб не распластаться, перекатилась через спину. И вновь организма мне напомнила, что с ней надо обращаться бережно, иначе бывает очень больно. Сучки, веточки, камешки… Все это я успела прочувствовать, пока увиливала от разбойников. А плечо отдалось такой болью, что захотелось не просто прибить разбойничков, а делать это медленно и с энтузиазмом!
Любимый инспектор вылетел из-за кустов, как разгневанный смерч. Он пронесся вихрем, мигом укладывая моих обидчиков на лопатки.
— Милая, испугалась? – он подошел и поднял меня на руки. Я выронила отвоеванный нож и разрыдалась окончательно, — не бойся, уже все хорошо. Я с тобой!
Он как котенка прижал меня к себе и понес к лагерю.
Я вспомнила, что рыдала, только теперь уже можно было не прятать слез. Ну, а что? Испугалась девка, бывает… Я обняла Тима за шею и тихо прошептала:
— Все у нас будет хорошо. Ты мне веришь?
— Верю, даже знаю наверняка! Ты ходячее чрезвычайное происшествие! – ответил он, бережно усаживая меня у костра. Поснимал со спины налипшую листву, недовольно цокая языком, осмотрел плечо. Народ подождал пока я отойду от шока, поем, и мы снова двинулись в путь.
***
Я сидела у потрескивающего огня. Это последняя ночевка, дальше город, маг, желающий обрести величие божье и еще неизвестно что...
Из-за затянувшегося обеда нам пришлось остаться ещё на одну ночь в лесу. Из-за меня. Из-за моей глупости, ревности и раны... Мы ехали, пока не начало сереть, а потом остановились у небольшой реки. Я долго отмывала нашу труженицу лошадку, так самоотверженно нас донесшую в такую даль.
Тим не разговаривал со мной. Теперь я понимала, что ему тоже тяжело. Сама же оттолкнула, сама себя наказываю. Как отважиться, рискнуть и быть с ним?
Нет, если я буду с ним я стану тенью инспектора. А мне сначала нужно стать равной ему. Чтобы идти нога в ногу, чтобы прикрывать спину, помогать, любить...
