— Дорогая, что ты делаешь?! – закричал я.
Она расхохоталась мне в лицо.
— Так я и знала, что ты скрывал от меня настоящую силу! А она только у Моргана! Ничтожество! Столько лет я потеряла рядом с тобой!
Я не верил своим ушам.
— Лилита, что ты говоришь?! Я же люблю тебя!
— Что такое любовь против силы бога?! Чувство, достойное только таких ничтожеств, как ты! Я ухожу к настоящему мужчине, не чета тебе!
Она надрезала руку ритуальным кинжалом и ее кровь оросила руны.
— Благословенный Морган! Я полюбила тебя и хочу быть твоей женой! Забери меня к себе!
Бог смерти услышал… И она исчезла!
Маг судорожно выпил вино, поперхнулся и закашлялся. Рукой со сжатым в ней кубком он пытался стряхнуть капли вина с мантии. Тим осторожно взял его руку и, разжав сведенные пальцы, забрал бокал.
Варун даже не поблагодарил – он был в своей боли. Прошлой и настоящей.
— Как я тогда не сошел с ума – не знаю… А может и сошел… — он каркающее рассмеялся, – вся жизнь моя теперь была подчинена одной цели – Морган! Он отнял у меня родителей, отнял любимую! И я решил свергнуть его! И убить! Пользуясь даром менталиста, я стал лишать его сперва адептов, потом и простых верующих. Предназначенный Моргану эйхор теперь шел мне и только мне! С каждым новым сторонником – не важно, сам он приходил ко мне, или воины приводили, — мои силы росли, а его убывали! Я покажу Лилит кто настоящий сильный мужик, а кто ничтожество!
Он опять судорожно закаркал смехом.
— Все было готово к битве… Но тут вмешался Орден… А потом вы… Но меня не остановить! Именно Бог смерти виновен во всех моих бедах. С него все началось, на нем все и закончится… даже без армии. Я все равно пойду за ним, и наш бой решит все!
Глаза Варуна полыхнули безумием. Тим быстро положил ладонь ему на лоб. Маг дернулся, но тут же обмяк и упал бы, если бы инспектор не подхватил его.
Я соскочила с кровати, и Тим осторожно положил на нее «мстителя смерти».
Потом хмуро посмотрел на меня.
— И что мы теперь делать будем?
— Убивать его я не дам! – закрыла я собой спящего мага. – Он не злодей, просто несчастный человек, страдающий от обмана любимой женщины!
— Никто и не собирается его убивать, не зверь же, — прикусил губу дракон, — к тому же, — он как-то странно покосился на меня, — во многом я его понимаю.
Что эта зараза имеет в виду?! Что я хоть каплей похожа на эту Лилит?! Да я ему за это!...
Тим что-то прочитал на моем лице, поэтому торопливо отступил за стол.
— А что, ты подала мне хорошую идею! Надо устроить трехсторонние переговоры – мы, Варун и Морган.
— Я подала такую идею? – от удивления я даже передумала убивать Тима немедленно.
Он кивнул.
— Ты! Пускай мужики разберутся с личными делами, а потом все вместе подумаем, как справиться с Орденом. А то вот он где уже! — Тим чиркнул себя ребром ладони по горлу, — когда еще будет такой шанс, что почти все сволочи собрались в одном месте?! Нет, такую возможность упускать нельзя!
С этим я не могла не согласиться.
— А сейчас что делать будем?
Тим направился к выходу.
— Пойду ребят успокою, чтоб совсем уж службу не бросали – а то орденцы в случае чего никого не пощадят. А потом дождемся, когда Варун проснется и отправимся в обитель смерти. И еще…
— Что еще? – с надеждой вскинулась я.
— Допьем это замечательное вино! – Тим выскочил из шатра. В след ему полетел кубок. Жаль, не попала!
***
Уговорить воинов продолжить службу оказалось непросто – они рвались в свои деревни, к брошенным женщинам и деткам. Нашлись и горячие головы, которые хотели посчитаться с Варуном за годы рабства. Пока их сдерживало только то, что развенчанный бог оставался великим магом – как накроет весь лагерь «Огненным дождем» мало никому не покажется.
Тим собрал самых авторитетных из ополченцев.
— Ребята, — прямо сказал он. – Надо еще под копьем походить.
Воины переглянулись и уставились на него. В глазах читался немой вопрос «А на кой оно нам надо?!».
— Наступление войск Ордена не выдумка, а самая реальная реальность.
— А нам-то что? – влез молодой еще парень, но уже отмеченный косым шрамом через лицо, – они ж, говорят, только магов бьют, а простых людей не трогают.
— Кто говорит? – у меня сработал инстинкт разведчицы.
— Да тут мужик какой-то по лагерю шнырял, он рассказывал. Да еще вином угощал, — парень потер пальцами по усам, – вкусным…
— Ну-ка, познакомьте как меня с этими добрыми дядями. Глядишь и мне на халяву нальют, — Тим улыбнулся так сладко, что двое вояк сорвались с места исполнять его просьбу-приказ. Все-таки не прошли их тренировки даром.
В лагере послышался шум, раздался вскрик, потом несколько полновесных ударов — и вот к нам тащат с заломленными назад руками тщедушного мужичонку в сером зипунишке. Рядом (инспектор сжал от гнева кулаки) шел его бывший рекрут, прижимая к боку руку, из-под которой обильно сочилась кровь.
— Ножом ударил, гад, — прохрипел он и зашатался. Тим подхватил воина, на ходу инициируя лечебное заклинание. Кровь потекла тише, а затем остановилась вовсе.
Парень облегченно улыбнулся, и заснул прямо у моего дракона на руках. Обычное дело, организм потратил силы на самоисцеление – Тим его только подстегнул заклинанием. Передав обмякшее тело его товарищам, он неторопливо направился к сжавшемуся пленнику.
— Кто такой?
— Селянин бедный, принес харчи нашим славным защитникам, — зачастил мужичек.
Интересно, кого он надеялся обмануть?
— Смотрите, как глазки-то забегали, — заметил кто-то из воинов.
— Сам говорить будешь или помочь? – церемониться с человеком, который ранил его подчиненного, инспектор не собирался.
— Да-а, ваша милость, как можно, да разве ж я могу посметь обмануть такого важного командира…
— Костер разжигать, чтобы железо накалить? – деловито осведомился бородатый воин.
— Не надо, обойдемся по-другому.
Тим поймал взглядом глаза мужичка. Тот дернулся, но оторвать от него свой взор уже не мог. Преодолевая слабое сопротивление чужой воли (и взломав поставленный каким-то недоучкой блок от ментального воздействия) он проник в его душу. Куда ж ему сопротивляться двухсотлетнему дракону, да еще обученному Инспектору.
Взгляд пленного стал стеклянным.
— Говори! Кто ты, кем послан, какое задание?
— Младший послушник Ордена святого Мика Андр Андрен. Послан магистром с целью разведки и идеологической диверсии в виде распускания слухов о гуманности ордена и бессмысленности сопротивления ему.
