Я закусила губу. Соленый привкус крови показался мне омерзительным. Мертв? На негнущихся ногах я подошла к рыцарю, склонилась и приложила пальцы к артерии на шее. Мертв. Желудок сжался и выплюнул даже не надкушенный завтрак, а остатки ужина. Боже! Что я наделала?!
Руки затряслись. Это я убила его. Я убила человека. Но я же защищала Тима! А может его дома ждет жена? Может дети…. Может можно было не убивать… Обезоружить, оглушить, вывести из строя… Я убила… Как я могла?! Легкие сжались, дыхание ушло. Мне перестало хватать воздуха.
Я судорожно сжала пальцы и наконец-то смогла выдохнуть. Воздух покинул легкие с криком. Безумным, безудержным, полным боли и отчаяния. Ноги подкосились, и я не глядя плюхнулась, чтоб ощутить землю. Закрыла руками лицо. Время, повернись вспять! Я не хочу, чтоб на моих руках была кровь, кровь этого человека!
Я женщина – я хочу дарить жизнь, а не забирать её. Боже, помоги!
— Помоги нам! – выкрикнула я. И увидела, что все вокруг застыли. Неужели время действительно остановилось?!
Но как же?! Он же все еще мертв! Немного назад, ну пожалуйста! Я как-то перекатилась на четвереньки и судорожно пыталась вцепиться в землю руками, сдирала пальцы и хваталась снова и снова… Боже, пусть все это будет только сном!
А потом мозг словно прошел перезагрузку, включился и начал анализ, словно не я, а кто-то другой наблюдал за поединком…
Бой длился всего несколько минут, но для друзей время текло абсолютно по-другому. За эти несколько минут их успели задеть не меньше чем пару раз. Сочащиеся раны отвлекали, замедляли движения, но клинки алели от крови и сдаваться никто не собирался.
Магией пользоваться нельзя. Орден под защитой своего намоленого эгрегора и магам при использовании силы против них приходится не сладко. Да, есть бог. Но он не в своем мире, и попробуй Морган проявить силу – на него спустят всех собак. А значит оставалось только драться.
Друзья уже начали уповать на чудо, но его все не было и не было. Для них все слилось в одно: выжить. Драться до последней капли крови, не сдаваться. Жить.
Я готова была рвать землю, лишь бы время повернулось вспять. И сила, живущая внутри, услышала меня. Только вот до конца выполнить желание не могла. Она лишь остановила время, давая шанс изменить ход боя, уберечь жизнь друзьям. Смерть, какой бы она ни была — никогда не станет красивой и маленькая девочка в моем лице наконец-то сумела это осознать. Она поняла, что это быстро, больно, безвкусно. Только чувство вины и горечь сопровождают переход в загробный мир. Все так, как и рассказывал бог смерти. Я не верила. Пыталась доказать, что герои умирают иначе, чем негодяи. Верила, что убить во спасение это не сложно и оправданно. Сейчас же пришло понимание. Страх за любимого, секунды на раздумья и выбор. Я поняла, что мое решение могло быть другим. Вместо того чтоб попытаться просто вывести противника из строя, я убила. И осознание того, что выбор сделан неверно, подкосило меня. Время замерло, сжигая изнутри, забирая силу, а вместе с ней и жизнь. Опасно делать что-то выше своих сил. Я это знала, но остановиться уже не могла. Я даже не успела испугаться.
Только бог смерти не стоял на месте. Для него я оказалась слишком слаба. Он быстро среагировал и клинок в его руках жадно пил кровь, когда он одного за другим переправлял противников в мир духов.
— Держись, девочка! Еще немного, только продержись! – кричал он, чувствуя, как магия вытекает из меня, как слабеет тело.
Удар, еще один… Не надо уворачиваться или ждать удара в спину. Он быстро и качественно делал свою работу.
— Еще немного, подожди, — продолжал он уговаривать меня, сделавшую почти невозможное.
Последний фанатик пал у его ног, он обтер клинок о бездыханное тело и в один прыжок оказался у моего условно сознательного тела.
— Все! Остановись! – закричал бог. Но я уже словно не слышала его.
Глава 25
— Милая, здравствуй! – прошептал до боли знакомый голос давно ушедшей прабабушки. У ног завертелась так горячо любимая в детстве собака.
Я стояла на тропинке ведущей к родному дому, дому бабушки… Там всегда было так хорошо… Горы, лес, поля, яблоневые сады… Летом можно плескаться в небольшой речушке, осенью собирать грибы и орехи, зимой хрустеть нетронутым снегом, а весной ходить за подснежниками…
Дом, милый дом. Такой родной… И прабабушка… Они зовут и манят…
Как же тут хорошо, тут любят, никогда не предадут и любят любой…
— Оксана, — все тот же родной голос, — вставай, детка, дай мне руку, идем со мной…
Я потянулась, чтобы обнять такой любимый силуэт, слезы хлынули безудержным потоком…
— Ксана, вернись, прошу тебя! – инспектор не сдерживал слез, он целовал холодеющие щеки и звал меня снова и снова. Я слышала его, но слова звенели, как металл на морозе и в мозг уже не влетали.
Я протянула руку.
— Здравствуй, родная! – улыбнулась я своей праматери, — я так скучала…
Вот какой-то мужчина подходит к нам. Он кладет руку на мое плечо.
— Ксана, идем, тебе еще рано сюда, — зовет он.
— Нет, я хочу остаться дома! – я срываюсь на крик.
— Оксана, он ждет тебя!— черты становятся узнаваемыми. Где-то я уже видела незваного гостя.
— Кто ты? Кто ждет меня? – потерянно спрашиваю я.
— Я лишь проводник. Тот, кого ты любишь, зовет тебя, ну же, услышь!
— Морган? – сощурила я глаз.
Мираж начал таять. Я всеми силами пыталась остаться, но уже другой голос звал меня назад:
— Оксана! – кричал почему-то рыдающий Тим, толи, пытаясь поднять меня, толи, пытаясь придушить.
— Тим, — едва слышно выдохнула я. Кто-то сжал меня в объятиях. И мне стало тепло и уютно, как дома…— Милая, нежная, родная, не оставляй меня, Оксана… Ты — смысл моей жизни! Сам погибну, а тебя никому не отдам!— такие теплые губы. И мокрое лицо… Милый… Что я опять натворила?
— Она сейчас и так слишком слаба, а ты ее придушить решил? – улыбаясь, спросил подошедший Бальт.
— Отвали! – рыкнул инспектор на него.
Незнакомый демон подвел наших лошадей и кобылку с телегой.
— Уезжайте, — сказал он, — и чем быстрей, тем лучше. Мы тут закончим. И берегите друг друга.
Морган похлопал инспектора по плечу:
— Тим, не время для сантиментов, — Бог расстелил свой плащ на мешки с овощами, — укладывай ее, и поехали. Угрозы жизни больше нет. Она сейчас должна поспать. Слишком сильно истощилась, — добавил он, — магия капризная штука…
Скрип, такой противный… Что это? Я открыла глаза. Головная боль ударила с новой силой. Даже голову повернуть страшно. Где я?
