— Какую личную? Какую жизнь?! — старший бог разозлился не на шутку.
— Так, идёмте ка рассядемся за стол и я всё толком объясню.
— Варун, убирай своих...— Морган запнулся, — валькирий, мать их! Мне надо минимум два крыла замка. Тут будет Академия магов. А что делать с твоими недостражницами мы потом решим!
— Так они занимают лишь часть западного крыла, всё остальное свободно! -обрадовался бывший маг,— сейчас всё решим.
— Быстрее! — закипел Морган.
— Хильда, — позвал Варун, встретившую нас у порога дамочку. Она быстро подошла.
— Да, господин.
— Проводите господ магов в восточное крыло, покажите им тут все и предоставьте все необходимое, что попросят…
Морган не дал ему договорить, ухватил за ухо и потащил по одному из коридоров. Как выяснилось, в столовую.
— Пусти, братишка, — шутливым голосом заскулил Варун. Быстро он, однако, из сумасшедшего мага стал таким деловым богом…
— Теперь объясняй! – Морган усадил побратима за стол. Мы с Тимом, Мари и Ликой тоже расселись, — и тебе придется постараться, чтоб убедить меня в необходимости их тут!
— Хорошо, — вздохнул младший бог, — вот скажи мне, ты устаешь на работе?
— Допустим.
— Так вот на них мы сбросим львиную ее часть, а сами будем трудиться в удовольствие…
— Сколько их? – пришло время Моргану вздыхать. Сдается что ли?
— Двенадцать, по четыре на комнату.
— Что ты обещал им за работу?
— Долгую жизнь и зарплату, конечно же. Но второе я точно беру на себя. Мне же еще государством править. Я бы их и к себе перевезти мог, но далеко получается. Я вообще планирую столицу тут построить… — тараторил Варун.
— Хватит! Пусть остаются, лишь бы под ногами не путались. И, учти, отвечать за них будешь ты! – все-таки капитулировал Морган.
— Ты лучший, братишка! – обрадовался младший бог.
— Теперь о деле. Как ведет себя орден? – спросил старший.
— Наступают, я отвожу людей вглубь своих территорий… — ответил Варун.
— Все верно, — сказал Морган, — биться пока рано, а спасти нужно как можно больше.
Мы помолчали, макая в чай печеньки. Потом младший бог не выдержал и спросил:
— Почему ты решил отдать резиденцию магам?
Мари невольно поежилась. Тим положил руку на плечо подруге.
— Потому что им некуда идти, — спокойно ответил старший брат.
— Наша академия разрушена, — сказала директриса, — мы разослали учеников по другим, но были готовы искать новое здание, а тут пришли господа инспектора и Морган. Он любезно предложил нам переехать сюда, но мы не знали о ваших… — она тоже запнулась, подбирая слово, — валькириях. Поэтому, чтоб не доставлять неудобств, мы уйдем…
— Куда? – перебил ее Варун. Мари лишь пожала плечами.
— Найдем.
— Нет, — младший бог посмотрел в глаза директрисе, — маги всегда были поддержкой и опорой богов…
— Я думала это жрецы ваша поддержка, — заметила Мари.
— Не только, — подал голос Морган, — магия штука интересная и до конца не познанная. Она любит, когда ею пользуются и чем больше, тем лучше. А богов слишком мало, что б насытить ее аппетиты. Тогда магия приходит к смертным, пробуждаясь в них. Прорастая, словно зерно пшеницы под первым снегом. Сначала ей холодно и страшно, потом человек начинает учиться, осознавать и развивать свой дар. Магия крепнет и радуется. И тут не имеет значения в светлых или темных целях пользуется ею одаренный. Магия всегда нейтральна. Но нужна как вам, магам, так и нам богам.
— Морган, ты замечательно объясняешь,— улыбнулась я.
— Из вас получился бы отличный наставник! – поддержала меня Мари.
— Я подумаю над вашим предложением…— почему-то смутился Бог.
— Так, ладно, — Тим потер лицо руками, — с академией вроде уже все решили. Но проблем все еще выше крыши.
Все понимающе засопели. Повисло неловкое молчание.
— Мари, Тим, кто сбежал из академии?— не выдержав гнетущей тишины, тихо спросила я,— вы дружно вчера мой вопрос игнорировали, но сегодня все же придется ответить!
Тим вздохнул:
— Ксана, милая, не надо тебе этого знать…— попытался съехать он. Не тут то было!
— Тим, мы с тобой команда? Мы инспектора? Мы равны?! – засыпала я его вопросами, не дав договорить.
— Да. – В его голосе читалась такая обреченность, что я почувствовала себя гадиной, бьющей туда, куда бить не следовало.
— Тогда рассказывай, — я примирительно юркнула ему под руку и положила голову на плечо.
Инспектор приобнял меня за талию.
— Дай мне слово, Ксана. Дай слово выслушать и не истерить. – Голос жесткий, чужой. Я даже поежилась.
— Я обещаю тебе сперва проанализировать, потом давать реакцию, – вздохнула я, оставляя все же лазейку, если истерики миновать не удастся. Что он может мне такого рассказать, от чего я не выдержу по его мнению? Про какую-нибудь бывшую подружку? Так не страшна мне уже ни одна баба, он мой, мой и точка! Так с чего бы переживать. Но что тогда? Додумать мне инспектор не дал. Все это время он усердно сжимал в руках кружку, и вот она лопнула, разлетелась на три части, звонку цокнув об стол. Я тут же схватила его за руку, нет, не порезался…
***
— Пять лет назад я совершил страшную ошибку, — начал рассказ Тим, даже голос у него стал сдавленный, севший, словно мой дракон вот-вот готов был разрыдаться…— в одном из миров появился сумасшедший бог, он подчинил своей воле каждого жителя мира. Все разумное, что когда-то жило и радовалось, за месяц превратилось в безвольное стадо рабов. Мир встал на грань исчезновения… Тогда Демиурги приняли решение отправить опытного инспектора на решение проблемы, — Тим говорил, а глаза его едва заметно поблескивали от рвущихся наружу слез,— уж не знаю, где я так нагрешил, но выбрали именно меня. Я начал искать сумасшедшего бога, рыскал по всему миру, как слепой. Никто не мог указать дорогу, никто не желал общаться…— инспектора затрясло, он, не мигая, смотрел в одну точку. Варун встал, налил мутного самогона и протянул стакан моему дракону. Муж залпом опрокинул в себя жидкость, и слеза все-таки скатилась по его щеке. Боже, я монстр! Зачем я его так мучаю?! Совесть кусала меня так больно, что я даже не чувствовала, как по собственным щекам текут слезы. Он сглотнул подступающий к горлу ком и продолжил, — через месяц поисков, на привале ко мне вышел мальчик-сирота. Пятилетний, плохо одетый для зимней погоды ребенок попросил еды. Мы дошли до деревни, я купил ему одежду и попытался пристроить в какую-нибудь семью. Но малыша никто не хотел брать, а мир неумолимо катился в бездну. Тогда я принял решение, показавшееся мне единственно верным на тот момент, возить мальчонку с собой, пока не найдет место, где я смогу не беспокоиться о маленьком почемучке…— Тим снова замолчал, я попыталась коснуться его, но инспектор поёжился, словно я гладила его ледяной рукой,— Малыш задавал невероятно много вопросов. Каждый миг он стремился чему-то научиться, — каким-то трепетным голосом, полным нежности, сказал мой дракон,— к тому же, у ребенка оказался не слабый магический дар и я невольно начал его обучать. Шли дни… пролетело два месяца. Я уже перестал искать родителей для него. Он… — Тим сглотнул и как-то виновато покосился на меня, — он стал мне как сын… Поиски бога, задумавшего уничтожить мир, затягивались и не давали результата. Контора слала мне гневные письма. А я никак не мог понять, где искать этого гада…— Тим замолчал на несколько минут, а потом скривился, болело внутри, и отпечатывалось на лице. Бедный мой дракон… — Однажды, мальчик заговорил со мной о власти. Мы ехали по тракту, и он неожиданно спросил, какую силу дают инспекторам и почему они такие крепкие. Я сначала онемел, а потом спросил, зачем ему это знать. А когда он заговорил, передо мной сидел уже не ребенок. Из детского тела говорил монстр, — Тим закрыл лицо рукой, прикрывая слезы. Не моей истерики он боялся в этот раз. А своей…— уже не я, а он объяснял мне, что почему-то не может проникнуть в мое сознание, подчинить своей воле. Осознание пришло не сразу. Я искал того, кто все время был со мной. И тогда, не смотря на всю злость и досаду, я не смог. Впервые в жизни я не сумел убить очевидное зло, стоящее передо мной… Но он и не был злом, — инспектор отрицательно закачал головой, — не был и все! За жаждой власти пряталось обычное детское сердце, которое обижалось за то, что родители бросили его, которое хотело любви, заботы, внимания… Я просто не мог его убить…
