В отличие от других мужчин в моей жизни, он был глотком свежего воздуха.
– Одна из черт, которые мне больше всего нравятся в тебе, – твоя честность.
– Да? А что тебе еще во мне нравится? – казалось, что он флиртует со мной, но, возможно, я проецировала на него свои собственные чувства.
В нем я любила многое. Его преданность к собаке, доброту, шарм, чувство юмора, интеллект, заботу, то, как он превращал будни в праздники. А еще у него было лицо, ради которого ангел бы спустился с небес, чтобы только быть рядом.
Ничего из этого я не могла сказать.
– Мне нравится, что из твоего имени нельзя сделать каламбур.
– Странноватые вкусы.
– Ты не говорил, что надо иметь нормальные. – Мы прошли еще одну комнату, и я сказала: – Тут действительно есть пара полотен Ротко.
Мы подошли к стойке напротив одного из них, и Тайлер сказал:
– Не хочу огорчать, но это просто цветные прямоугольники. Снова скажу: не понимаю.
– Не беспокойся. Предполагаю, что девяносто девять процентов людей тоже не понимают и просто притворяются. В защиту Ротко скажу, что одну из его самых известных работ продали несколько лет назад с аукциона по цене выше 80 миллионов долларов.
Он выразительно поднял брови:
– Серьезно?
– Серьезно.
– Мисс Хантингтон?
Я повернулась и увидела миссис Адамс, разрушительницу душ, дарящую материалы для изготовления помпонов. Она стояла за моей спиной.
– Миссис Адамс! Рада вас видеть! Это Тайлер Росс.
Они пожали друг другу руки, обменялись любезностями, и миссис Адамс спросила:
– Как дела с изготовлением украшений?
Стараясь не смотреть в смеющиеся глаза Тайлера, я ответила:
– В процессе. – После моей первой встречи с ней у директора Делия и Шей сказали мне, что семья Адамс – важные спонсоры нашей академии и что в моих интересах улыбаться и быть приветливой.
– Ой, я так рада, что вас встретила. Мы собирались звонить вам. Не знаю, говорила ли вам миссис Глэдвелл, но, кроме изготовления украшений, нам нужна от вас помощь в их развешивании.
Она не шутит? Мое наказание еще не закончилось?
Когда я промолчала, она продолжила:
– Приводи своего парня, пусть помогает. Увидимся на фестивале!
Я попыталась сказать ей, что он не мой парень, но она помахала нам и быстро ушла.
Я действительно думала, что сделаю украшения, а потом передам их другому страдальцу. Никогда не думала, что следующим страдальцем снова стану я сама.
Голос Тайлера прервал печальный ход моих мыслей.
– Думаю, можно считать это официальной договоренностью. Помогу тебе развешивать украшения на зимнем фестивале.
Я ни в коем случае не хотела, чтобы он чувствовал себя должным мне:
– Ты совсем не обязан.
– Я присутствовал при рождении этих украшений. Чувствую, что должен сопроводить их на их пути до самого конца.
Мне было так гораздо приятнее, чем мучиться одной.
– Только если ты действительно этого хочешь.
– Вешать украшения в школьном спортзале? Что может быть увлекательнее?
Я тихо засмеялась, и мы прошли к еще одному шедевру, ярко-красного цвета, с вкраплениями других красок.
Он указал на холст:
– Эта картина похожа на Оксанин борщ, да?
– Есть немного. – То, что он заговорил о ней, заставило меня задуматься, вдруг в его жизни есть кто-то еще, о ком он не говорил. Я знала, что не имею права спрашивать, но мне надо было выяснить правду. – Так, я теперь знаю, что Оксана не твоя девушка, а вообще у тебя есть девушка? Ты с кем-то встречаешься?
– В данный момент нет. И уже давно. Я весь в делах. Моей единственной все это время была Пиджин.
Он сверкнул лучезарной улыбкой, и я прижала руки к бокам, чтобы не было видно, как они дрожат от волнения. Я хотела запрыгать, но нас бы вышвырнули из музея за неприличное поведение. Не говоря о том, что он уточнил, что слишком занят, чтобы проводить с кем-то время, мы как раз именно этим и занимались с недавних пор. Проводили время вместе. Неужели я тоже становилась для него особенной?
Он подошел к картине, состоящей из желтых полумесяцев и кругов, что ассоциировалось у меня с бананами и лимонами.
У Тайлера нет девушки, у Тайлера нет девушки, повторялось, как зацикленное воспроизведение песни, у меня в голове, так что я была ошеломлена, когда он сказал:
– Ты гладишь свою сумочку.
– Да? – я взглянула вниз: моя рука в самом деле была на сумочке. – Извини, я действительно обожаю ее.
– Это сумочка, – повторил он, как будто нельзя обожать неодушевленный предмет.
– Это не сумочка, а сумка от «Биркин». – Я брала ее с собой только в особых случаях, как этот. У меня было множество кошмаров, связанных с опасениями, что могут с ней как бы случайно сделать второклассники, если я совершу оплошность и принесу ее в школу. – Это совершенно особый тип сумки. Она дизайнерская. Ограниченный выпуск. Мне ее бабушка подарила на выпускной. Это самая дорогая вещь у меня. Ты бы видел мамино лицо, когда…
Меня отвлекло от мысли то, что я увидела настоящее лицо своей матери. Она стояла с отцом и беседовала с мэром города.
В этом проблема светских мероприятий: на них собирался весь свет.
А я не хотела встречаться с родителями или терпеть от них унижения. Я не хотела, чтобы они заметили Тайлера или таким образом столкнулись два моих разных мира. Потому что я знала, что они автоматически придут к наихудшему из возможных выводов – что я тут с Тайлером действительно на свидании – и в какой-то момент мне сделают выговор за «измену Брэду и позор семьи».
Кроме того, хоть она и не хотела устраивать сцену на публике, моя элегантная мама в розовом платье с очень большой вероятностью в буквальном смысле подерется со мной за сумочку. Никогда не брала ее никуда, где могла появиться мать.
Я тихо кашлянула.
– Эй, мне внезапно стало плохо, уйдем, пожалуйста.
Тайлер быстро согласился, и я почувствовала вину, что не предложила этого раньше.
Когда мы дошли до выхода, он велел мне постоять, пока подгоняет машину. В музее не было сотрудников парковки, что не раз критиковалось. Говорили, что «паркуются как крестьяне».
Момент ожидания Тайлера был нервный. В любую минуту меня могли заметить родители, и вечер превратился бы в нечто неприятное.
К счастью, уже через минуту он был здесь и открывал мне дверь изнутри.
Когда я залезла в машину, сказала ему:
– Спасибо. Не обязательно было идти за машиной одному, я бы сходила с тобой.
