Может, я продам что-то из своих вещей. Но даже если продать все, что у меня есть, этого будет недостаточно.
Кроме как…
Хотя у меня и захватило дух от ужаса, я поняла, что выход есть. Я подошла к своему шкафу. Сначала переодела блузку и положила испачканную в крови и отбеливателе в мусорное ведро. Затем взяла свою сумку от «Биркин», закрыла дверь шкафа и сползла на пол с сумкой в руках. Мне придется продать сумку. Я и так хотела разделаться с прошлым, избавиться от всего, что напоминает о родителях. Может быть, это вселенная напоминает мне, что пришло время отпустить прошлое.
Я обняла сумку руками и заплакала. Пиджин подошла ко мне и стала лизать мои щеки, подбадривая меня, но я никак не могла прекратить всхлипывать. Если верить в карму, можно считать это наказанием за то, что не рассказала Тайлеру правду о том, сколько вещей в его доме я уже сломала.
Он выгонит меня. Я потеряю квартиру, Пиджин, а самое главное, его.
Я плакала, свернувшись калачиком. Было очень глупо так огорчиться. Пиджин лежала рядом, грея меня своим телом. От этого я почему-то расплакалась сильнее. У меня появилась боль в груди, опухли и заболели глаза, защемило в легких.
В таком состоянии Тайлер и нашел меня.
– Эй, Мэдисон! Почему тут так пахнет отбеливателем? Что с диваном? – Его голос прозвучал ближе ко мне, и я почувствовала, как он сел на пол рядом со мной. – Что с тобой? Что случилось?
– Я ужасный человек! – заныла я, оставив глаза зажмуренными, чувствуя себя слишком униженной, чтобы посмотреть на него.
Он опустил свою могучую руку мне на спину, пытаясь утешить.
– Почему ты думаешь, что ты ужасный человек?
– Потому что я испортила твой диван!
– Ничего страшного.
– Это очень плохо, – простонала я. – Ты не понимаешь, я не умею убираться.
– Что? – в его голосе появилось удивление.
– Ты сказал, что тебе нужен человек, который будет убираться. А я никогда в жизни не убиралась. Я очень много вещей у тебя угробила! Я налила в посудомойку жидкое мыло, и оттуда пролилась мыльная пена, затем я поставила туда чугунную сковородку, и пришлось покупать новую…
– И ты купила?
– Да! Я много раз чуть не сломала пылесос, я мыла окна средством «Рассвет», а зеркало в ванной – универсальным средством для мытья, у меня засосало носок в сушку для белья, и пришлось вызывать ремонтника, и еще… еще я забыла закрыть шкаф, и Пиджин сжевала один из твоих ботинок! Мне пришлось покупать новую пару, а она стоила больше тысячи долларов. Ты еще сказал, что они тебе жмут.
– Я купил эти ботинки в комиссионном, когда только окончил колледж, и они хорошо продержались. Но не думаю, что они стоят тысячу долларов.
– Ага, рассказывай, – взвыла я.
– Как ты расплатилась за это все?
– Вот поэтому у меня и нет денег. И моя сестра одолжила мне денег на твои туфли.
Он замолчал, и я представила, как он сожалеет, что впустил меня пожить у него. Я врала ему и портила его дорогие вещи, и ему нужна совсем другая соседка.
Я сказала:
– А сейчас мне придется продать свою сумку от «Биркин», чтобы купить тебе новый диван.
– Сумку, которую бабушка подарила тебе на выпускной?
– Да. И тогда я уеду, чтобы ты мог взять себе кого-то, кто не портит твои вещи, не будет скрывать от тебя эти ошибки и будет идеально убираться.
– Я пригласил тебя жить со мной не чтобы найти идеальную уборщицу. Я пригласил тебя, потому что ты мне понравилась и, по-видимому, нуждалась в моей помощи.
Почему он так добр ко мне?
– Это настолько хуже! – я зашмыгала носом. – Ты ненавидишь меня?
Он погладил меня по плечу.
– Мэдисон.
Я сидела не двигаясь.
– Посмотри на меня, – сказал он ласково. Я покачала головой и зажмурилась еще сильнее. Я не могла вынести груза вины за то, как часто его обманывала. – Мэдисон.
Со вздохом я поддалась на его уговоры. Открыла глаза, и в его взгляде было столько доброты, что я хотела снова расплакаться.
– Я никогда не смог бы тебя возненавидеть.
– Но я врала тебе. Про Брэда, про уборку, про твои испорченные вещи.
Он пожал плечами.
– Я понимаю, почему ты так поступала. Я знаю, что ты была в отчаянии, и отчаяние приводит людей к необдуманным поступкам. Иди ко мне.
Он притянул меня за руку к себе и обнял. Это было так приятно, он был как родной. Я знала, что это только дружеский жест, но я хотела быть в его объятиях. У него я чувствовала себя как дома. Не как в моем ужасном отчем доме, а в том, который я всегда воображала, где безопасность, любовь и счастье.
Я положила голову ему на плечо, и он стал гладить ее. Он аккуратно касался моих волос, и это было прекрасно.
– Мне было так стыдно, я хотела рассказать, но боялась.
– Я рад, что ты сейчас это рассказала. – Через пару секунд он спросил: – Так что случилось с диваном?
Я объяснила, что порезалась и хотела отмыть пятна отбеливателем, за что и ругаю себя. Надо было почитать инструкцию в интернете, а не действовать импульсивно. Пиджин столкнула бутылочку, отбеливатель разлился, и я изо всех сил пыталась уберечь ее от отравления.
– Я не знала, чем это может повредить ей. Не знаю, сколько стоит диван, но я тебе отдам эти деньги.
– Не беспокойся. Судя по всему, в этом частично виновата Пидж, а это уже мои проблемы.
– Нет, я вложусь.
– Ты и так вкладываешься, – сказал он, его голос был низким и серьезным. – Ты даже не знаешь, как много ты мне помогаешь.
Мне не хотелось искать подтекст или скрытый смысл сказанного:
– Я имею в виду, я отдам тебе деньги за новый диван.
– Ты не будешь продавать сумочку, – сказал он мне. – Забудь об этом.
Он даже взял сумку у меня из рук, как будто я уже готова подбежать к компьютеру и выложить ее на сайте какого-нибудь аукциона.
– Если это так важно для тебя, мы можем расписать план платежей. Позже. Когда твой бюджет не будет весь израсходован на дорогие покупки.
Я рассмеялась сквозь слезы.
– Как тебе это удается? – спросила я. – Я снова чувствую, что все будет хорошо.
Он прижал губы к моему уху:
– Потому что все действительно будет хорошо.
– Ты не выгонишь меня?
– Нет! Почему ты вообще так подумала? – он обнял меня сильнее. – Это и твой дом. И я так рад, что ты въехала. Сложно вспомнить время, когда ты не была частью моей жизни, и, хоть мы сошлись при необычных обстоятельствах, я очень рад, что судьба свела меня с тобой.
