Может, в семье Донахью и правда есть какая-то гниль.
Впрочем, это не удержало меня от того, чтобы пойти к ним сразу после душа. Я написала Джейни: «Тебе что-нибудь нужно?» Она ответила: «Ты имеешь в виду оружие?» – и это дало мне некоторое представление о том, чего ожидать. Она написала: «Просто заходи внутрь», но вламываться в чужой дом по-прежнему было неловко, так что я подошла к задней двери и слегка постучала, надеясь, что она в кухне. Но дверь открыл мистер Донахью; он говорил по телефону, так что поздоровался со мной одними губами и трижды показал наверх – я расшифровала это как «иди на третий этаж».
Все собрались в комнате башни. Люси сидела на кровати, подогнув под себя ноги, на коленях лежал айпад. Джейни сидела на краешке обитого мехом табурета перед старинным туалетным столиком. А Бен развалился в меховом кресле-мешке.
Если комната Джейни была калейдоскопом ярких цветов и пестрых узоров, комната Люси выдавала в ее обитательнице убежденную перфекционистку. Кровать, книжные полки, стулья, ковры – все сияло безупречной белизной. Мне даже стало страшно садиться. Выходя из дома, я захватила со стола черничный маффин – а вдруг какая-нибудь злосчастная крошка прилипла к ноге?
Из-за закругленных стен комната была теснее обычного. Люси напихала внутрь столько белых подушек, легких одеял и пушистых ковров, что было такое чувство, словно нас засунули в середину рулона бумажных полотенец. Было тесно, но не сказать чтобы неудобно – все очень мягкое и приятное на ощупь.
– Добро пожаловать в Операционный центр, – сказал Бен и выпрямился. Я услышала, как частицы набивки заскрипели под его весом.
Люси указала на другой конец своей кровати:
– Садись.
– У тебя очень красиво, – сказала я, аккуратно садясь на край белого покрывала.
– Она имеет в виду «нелепо», – прокомментировал Бен. – Сколько белых медведей погибли ради того, чтобы ты могла обставить свой дворец Снежной королевы?
Джейни повернулась в мою сторону на стуле:
– Мы разрабатываем план нападения?
Ее голос прозвучал так, словно это вопрос, и она бросила взгляд на Люси, словно ожидая подтверждения. В присутствии старших брата и сестры она словно казалась младше. Но, может, во всех семьях так происходит.
– Записка у вас? – спросила я. Все трое помотали головой.
– Мама оставила ее себе, – сообщила Джейни. – Хочет показать риелтору.
– Зачем? – удивилась я, и все трое пожали плечами.
Люси скучающим тоном произнесла:
– Я помню ее наизусть.
Джейни сказала:
– Мы составляем список подозреваемых.
– Ясно, – кивнула я, и, не успев остановиться, глянула на экран. Он был белым и пустым, как и все остальное в комнате.
– Ты в него не входишь, – ободряюще сообщила мне Джейни.
Бен взглянул на меня:
– По этому поводу мы не пришли к согласию.
Я решила, что он пошутил.
– Если бы я писала письмо с угрозами, оно было бы адресовано лично тебе, – вдруг вырвалось у меня.
– О нет, Оливия выпустила когти! – вскричал Бен. Я заметила, что Люси и Джейни переглянулись.
– Простите. Значит, я не вхожу в список. А кто входит?
– Это ты нам расскажи. – Люси взяла стилус.
А Джейни добавила:
– Мы подумали, что ты знаешь всех, кто живет по соседству. Кто-нибудь приходит на ум? Может, кто-нибудь немного… того?
– Нет! Ну то есть, я хочу сказать, что ничего не приходит в голову.
– Да ну, это бред. В любом районе есть ребята со странностями. – Бен хлопнул ладонью по полу. Помните мистера Кадди? Он не разрешал парковаться напротив его дома.
– Угрожал, что будет оттаскивать на буксире, – сказала Джейни.
Люси добавила:
– Наших бабушку с дедушкой и правда это постигло рождественским утром.
– Он был слегка со странностями.
– Да он был просто чокнутый!
– Ну, здесь таких нет. – Потом я задумалась. – Папа говорит, что мистер Парк злится, что люди не выпалывают одуванчики. – Джейни выглядела непонимающе, и я пояснила: – Семена разносит ветром, и они распространяются. А как-то раз он пытался собрать всех, чтобы вместе поехать в супермаркет и купить одну и ту же жидкость против сорняков. Но идея как-то не «взлетела».
– В записке ничего не было про сорняки, – заметил Бен.
– Ну да.
– А женщина на углу? Которая живет в желтом доме?
– Мисс Эббот?
– Я не знаю, как ее зовут. Она похожа на Анну Винтур, только старше.
Я наблюдала, как Люси записывает имя милой пожилой леди, которая всегда хвалила мой внешний вид, когда я шла в школу первого сентября.
– Мисс Эббот никогда бы не написала ничего подобного, – сказала я.
– Она постоянно смотрит в окно. Или сидит во дворике и смотрит на улицу. Наблюдает.
– Просто она курит.
– И что?
– Поэтому часто сидит во дворике.
– А окна?
– Ну так ведь затем они и нужны, чтобы в них смотреть.
– Это подозрительно. Она замужем? У нее есть дети или внуки?
– Вы же знаете, что именно так все начиналось в Салеме, правда?
Люси закатила глаза:
– Мы родом из Массачусетса, – сообщила она. – Так что мы прекрасно знаем, что произошло в Салеме.
– Ну тогда вы должны знать, что в колдовстве обвиняли женщин, живших в одиночестве, потому что они не могли рассчитывать на защиту семьи. А судьи просто хотели получить их землю.
– У нас есть своя земля, – сказала Люси.
– У нас даже башня есть. – Бен показал на потолок.
– Но нельзя же ни с того ни с сего начать подозревать пожилую леди, которая тут прожила всю жизнь!
– Так в этом же и смысл, – Люси заговорила громче, чтобы перекричать меня, и посмотрела на Джейни с выражением, на котором читалось «а я тебе говорила». – Ты же видела записку. Мы ее не придумали. Кто-то ведь ее написал. И там сказано «много лет назад». Ты не находишь, что к мисс Эббот это вполне могло бы относиться?
– Она курит.
– Ты уже это говорила.
– А записка пахла сигаретами? Хоть немного?
Люси вздохнула:
– Я ее не нюхала.
– Не пахла. – Мы все ошарашено посмотрели на Бена. – И не надо так на меня смотреть. Я просто использовал для анализа все органы чувств. Она пахла бумагой, ну, может, еще немного сыростью, как промокший картон.
– Полностью исключать ее не будем, – решила Люси, – но пока давайте двигаться дальше.
