Я шла быстро, чтобы сорвать пластырь одним движением – расстаться с Беном после всех этих разговоров и близости. Я запретила себе оборачиваться и вместо этого сосредоточилась на том, чтобы пробраться в дом незамеченной. Я сняла обувь, прежде чем вступить на деревянную веранду, тихо открыла дверь, выключила телевизор и поднялась по ступенькам наверх. Включив и выключив свет в свой комнате, я представила, как Бен стоит и ждет на тротуаре, вспомнила о письмах и о том, что нам всем нужно держать ушки на макушке. Я разрешила себе один раз посмотреть в окно и еле смогла различить Бена, который шел в темноте к своему собственному дому. Он тоже не оборачивался.
Но, возможно, я была не единственным наблюдателем. Если Часовой видел, как мы бродили ночью по безлюдным улицам, может ли это по-прежнему считаться тайной?
Глава 12
Собирались родители признаваться в этом или нет, но они явно вступили в сговор с тетей Джиллиан, чтобы не дать мне пойти в гости к Донахью на следующий день, а, возможно, и все оставшиеся дни летних каникул. Это началось с того, что отец неожиданно рано заглянул в мою комнату:
– Ты разве не на пробежке?
Я спала от силы часа три.
– Кажется, я заболела.
– Нельзя пропускать тренировки.
– Может, простуда.
– Выглядишь совершенно нормально. Во сколько ты вчера легла?
Я накрыла голову подушкой:
– Пап, у меня еще целых четыре дня.
Он, похоже, страшно удивился:
– Совершенно верно. А если ты будешь поздно вставать, то тебе придется тренироваться в самую жару.
– Вечером потренируюсь.
– За тобой скоро приедет тетя Джиллиан.
Я села в кровати:
– Да? С чего бы это?
– Я не в курсе. – Он провел пальцами по дверной раме, словно проверяя, цела ли она. Почему моему отцу постоянно нужно все чинить? – Она договаривалась с твоей матерью. Хочет сходить с тобой в магазин за одеждой для школы.
– Мне никто не говорил.
– Я не знаю подробностей, Оливия. Но твоя тетя, которая очень тебя любит, хочет провести с тобой немного времени. – Тут я поняла, что все это неспроста: отец в кои-то веки упустил шанс уколоть тетю Джиллиан. – Вот что я тебе скажу: давай-ка ты поспишь еще часок. Потом вставай, и в десять вы с тетей отправитесь поддержать американскую экономику. А тренировку устроим вечером. – Обычно он не разрешал мне бегать в темноте. Я прищурилась, глядя на него и пытаясь найти верный угол. – Если нужно, я буду сопровождать тебя на машине.
Как только за ним закрылась дверь, я зарылась под одеяло и велела себе уснуть. Но каждый раз, как я закрывала глаза, передо мной оказывался Бен, мрачный и сломленный. Я снова села. Что это вообще было? Я проверила телефон, но сообщений не было. Внезапно меня захлестнула волна родственной любви. Пожалуй, мне не помешает день без контактов с Донахью. В том числе и потому, что, в случае чего, я понятия не имела, как объяснить последние события Джейни.
«Но ничего же не случилось», – подумала я, скатываясь с кровати. И потом еще раз, когда сидела на переднем сиденье рядом с тетей Джиллиан. Кондиционер работал на полную мощность, и, когда мы проезжали мимо дома по Олкотт, 16, по моим рукам побежали мурашки.
– Я так рада, что ты согласилась, – сказала тетя Джиллиан, когда мы выехали с улицы. – Спасибо, что нашла для меня время.
– Ты что, шутишь? – Я повернулась к ней. – Это же так круто. Впрочем, я знаю, что это мама тебя заставила.
– У нее не было нужды меня заставлять. Я была совсем не против провести с тобой день. – Тетя Джиллиан смотрела на дорогу. – Но вообще да, после всей этой истории с полицией она жутко перенервничала.
Я засмеялась.
– К ее чести, она выглядела совершенно спокойной.
– Пыль в глаза. Ты просто не слышала, как она говорила со мной по телефону. Как будто Донахью прихватили тебя с собой в Гуантанамо. – Она посмотрела на меня. – Впрочем, все это и правда чересчур, Лив. Будь к ней снисходительна.
За окном проносились ухоженные лужайки Гленнон-Хайтс. Я подумала, что, в принципе, можно попробовать поговорить открыто.
– А она рассказала про мистера Донахью и Макговерна?
– О да. Она не преминула поделиться со мной этой прекрасной историей.
– Ты в порядке?
– Ну, если кто и не в порядке, так это мистер Донахью. Честно говоря, что бы ни думала твоя мама, если копам и правда пришлось оттаскивать его от Неда, то он нравится мне немного больше, чем раньше.
Я была рада, что за рулем по-прежнему сидела развязная тетя Джиллиан, которая слушала отвратительную музыку восьмидесятых и никогда не включала поворотник. Потому что Неду Макговерну удалось превратить ее в бледное подобие этой тети Джиллиан – исхудавшее существо с красными глазами, которое свернулось на диване в нашей гостиной, бесконечно смотря реалити-шоу «Холостяк».
– Не знаю, пришлось ли им это делать. Я ей такого не говорила.
– Угу. Это мне рассказала Мэдлин Горэм, которая до сих пор работает в Harrington’s на ресепшн. Она говорит, что в агентстве завели на него дело, потому что дом Лэнсомов – это престижная недвижимость, а мистер Донахью навел знатного шума относительно недовых проявлений внимания.
– Мне кажется, между ним и миссис Донахью ничего не было.
Она в удивлении бросила на меня взгляд:
– Ничего себе. Кажется, ты вполне готова к девятому классу, Оливия. Сплетничаешь совсем как взрослая.
Не знаю, связано ли это с огромным опытом в продаже недвижимости или с пламенным консюмеризмом, но в торговом центре никто не ориентируется лучше моей тети. Мама всегда говорит, что у нее острый глаз, и это чистая правда. Она может выбрать из целой стойки с одеждой вещь, которую мне бы никогда не пришло в голову примерить, но на мне она будет смотреться потрясающе.
– Только взгляни на себя! – сказала она, когда я вышла из примерочной. – Шикарно.
– Спасибо, тетя Джиллиан. Серьезно.
– Ну, мы еще не закончили. У тебя же не может быть всего один классный набор одежды. Это как задать планку, а потом отказаться ее поддерживать.
– Я просто буду ходить в этом каждый день. И они решат, что это мой фирменный стиль.
– Да? – она ухмыльнулась. – Кто такие «они»?
– Не знаю. Те, кто рулят в старшей школе.
Мы шагали по торговому центру, неся пакеты с покупками. Я чувствовала себя как героиня «Красотки», только не такая развязная.
– Вот что я тебе скажу. Ты должна быть этими «ими», понимаешь? Суди тех, кто судит. Иначе ты всю жизнь будешь ждать разрешения быть собой. Позволь своей личности выйти на поверхность. Уверенность в себе притягивает людей.
