Поднимаясь по ступенькам к себе в комнату, я услышала, как Джиллиан подтрунивает над мамой:
– Спорю на пятьдесят баксов, что это Грэйс Эббот пишет письма.
– Точно не она. Я же одно видела. Ее почерк гораздо лучше.
– О да, практически каллиграфический. Но вообще это очень на нее похоже – мистификация, просто ради того, чтобы не так скучно жилось.
– Джиллиан, она бы так не поступила! – Я по голосу слышала, что мама улыбается. – Хотя, конечно, она могла бы писать восхитительные письма. С цитатами из «Макбета» или чем-то подобным.
– Именно!
Тут до меня дошло, что мама и тетя Джиллиан, судя по всему, учились у мисс Эббот. Я помчалась обратно вниз:
– Слушайте, а вы что, учились вместе с семьей Ван Холтов?
Все трое посмотрели на меня с ужасом. Мама первой пришла в себя:
– Оливия, что на тебя сегодня нашло?
– Просто спросила.
– Не спрашивай об этом, – сказал отец своим максимально серьезным голосом, чтобы показать, что спорить не стоит. – Иди переодеваться, пора начинать.
– Ладно, но все-таки? В этом же нет ничего ужасного. – Я посмотрела на Джиллиан.
– Я просто возмущена, что ты думаешь, что мы настолько старые. Ван Холты были лет на пятнадцать старше нас. Кстати, в последнем письме Часового случайно не было отсылок к Шекспиру?
– Джилл, перестань, – раздраженно сказала мама. – Нет, Оливия, мы не ходили в школу с Ван Холтами. Но они действительно существовали. Только давай не будем замешивать сюда еще и эту историю. Скорее всего, эти письма – результат чьих-то извращенных представлений о юморе. Ты меня понимаешь?
Я понимала, просто не собиралась соглашаться. Отец тащился позади на внедорожнике, а я пыталась сосредоточиться. В ушах наушники, маршрут готов. Мышцы были в отличном состоянии, а вот сознание нет. Было такое чувство, что я двигаюсь сквозь сироп от кашля. Во-первых, со стороны это наверняка выглядело нелепо – словно папа агент разведки, охраняющий президента. Если это увидит Бен, то наверняка подумает, что родители узнали о ночной прогулке и посадили меня под домашний арест.
Кроме того, я так и не придумала, как миновать парк. Мне пока еще не хотелось туда возвращаться. Если я это сделаю, он снова станет обычным старым парком, а не тем местом, где Бен рассказал мне свою тайну. Я оглянулась на отца, но он лишь показал мне жестом, чтобы я двигалась вперед. Он тоже считал, что я бегу слишком медленно.
«Не ищи оправданий, а ускоряйся», – сказал бы он мне.
Джейни дважды мне писала: первый раз, когда мы ходили по магазинам с тетей Джиллиан, а второй – прямо перед ужином. Потом она позвонила, так что, готова я к этому или нет, позже мне придется перезвонить.
Я резко ускорилась, чувствуя раздражение на саму себя. Я заставляла себя бежать все быстрее, потому что мне просто хотелось поскорее закончить. Уши пульсировали – я постоянно прибавляла громкость в наушниках, так что даже не слышала, как сигналит отец.
Я подбежала к крыльцу и увидела, что возле нижней ступеньки лежит бейсбольная перчатка, а внутри – потрепанный кожаный мяч. Если бы кто-то просто проходил мимо, он даже не заметил бы ничего странного. И ничего бы не понял, потому что этот язык на всей планете понимали только мы с Беном. Я не знала, зачем он ее тут оставил – в качестве приветствия, сигнала или чего-то еще. И на этом у меня получилось сосредоточиться – на бейсбольной перчатке на крыльце нашего дома.
Музыка в ушах все еще играла, так что я не услышала, когда ко мне подошел отец и что-то сказал. Когда я подняла голову, он стоял между мной и домом на Олкотт, 16. Домом Лэнсомов. Хотя вообще-то домом Донахью. А может, домом Часового?
Перед ним стояли три полицейских машины, заливая синими огнями летнюю ночь.
Глава 13
Я попыталась броситься туда, но мои ноги страшно устали, да и отец явно не обрадовался.
– Притормози пока, – сказал он. – Мы выясним, что там происходит. Ладно? Но давай сначала зайдем в дом.
Мама и тетя Джиллиан стояли на пороге, открыв дверь и махая, чтобы я заходила. Я помотала головой. По всей улице люди выглядывали из дверей или бесцельно бродили по двору. Я увидела, как мисс Эббот вытащила из гаража шезлонг – в любых других обстоятельствах это было бы безумно смешно. Я постаралась это запомнить, чтобы позже рассказать Джейни, но тут колени у меня подогнулись. Два сообщения и звонок, и я ей не отвечала весь день!
– Ты не хочешь присесть? – Отец принялся было опускать меня на тротуар, но потом передумал и повел обратно к крыльцу. – Вот так. Мелинда! Ты не могла бы принести воды?
Я думала о том, что все случилось из-за меня. Как мы раньше говорили перед зеркалом «Кровавая Мэри», чтобы ее призвать, так и сейчас простого упоминания Ван Холтов оказалось достаточно, чтобы заставить половину полицейских сил Гленнон-Хайтс собраться перед домом Донахью. «Я уверен, что все в порядке», – говорил отец, поглаживая меня по спине. Мама принесла бутылку воды.
– Может, мне сходить к ним? – сказала она. – Кто-то ведь должен. Они совсем недавно переехали, и мы, пожалуй, знакомы с ними лучше всех.
Отец сел рядом со мной, и мы смотрели вслед маме, которая шла к дому Донахью. Из нашего дома пулей выскочила тетя Джиллиан.
– Серьезно, Брэд? Ты вот так позволишь ей взять и пойти туда?
– Она сама разберется, – ответил тот. – Мы подождем внутри. – Я открыла рот, чтобы возразить, но он предостерегающе поднял руку. – Лив, это не просьба.
Я подняла бейсбольную перчатку и понесла ее внутрь. Если папа или тетя Джиллиан и удивились, то ничего не сказали. Я отнесла ее в свою комнату, спрятала между стеной и кроватью и надела теплую кофту – мне почему-то было очень холодно. Из моего окна вид на дом Донахью был лучше. Великолепный фасад не изменился, просто теперь он был залит голубым светом.
Я вернулась вниз и принялась ждать, глядя на дверь. В какой-то момент ко мне присоединились папа и тетя Джиллиан.
Когда мама наконец вернулась и вошла в дом, то обнаружила нас троих в ожидании, подавшихся вперед.
– Привет, – сказала она, словно ненадолго выскочила в магазин и была бы не против, если бы мы помогли занести продукты. – Все в порядке. Все напуганы, но никто не пострадал. Все в норме. – Мы, должно быть, выглядели слишком ошарашенно, и она объяснила: – Еще одного письмо от Часового.
Папа сказал вслух то, о чем все подумали:
– То есть одно письмо потребовало три полицейских машины? Никакого несчастного случая не было?
Я встала и посмотрела в окно. Машины исчезли. В доме Донахью не горело ни одного огонька.
