Пальцы Неда крепче сжались на рукоятке топора, а костяшки побелели.
– Этот дом всегда останется домом Лэнсомов. А я был только наблюдателем. Даже находясь внутри, я лишь наблюдал. – Он фыркнул: – Вы, кстати, тоже. Думаете, в городе кто-то называет его домом Донахью? Когда завтра новость разлетится, все скажут: «Вы слышали? Дом Лэнсомов вспыхнул и сгорел дотла».
И с этими словами он замахнулся топором по какой-то трубе, проходившей над головами. Сперва я не поняла, что это такое, но потом увидела выражение ужаса на лице мистера Донахью. Один за одним все осознавали происходящее. Джейни отреагировала первой. Она вцепилась в руку Макговерна, укусила его в плечо и даже пнула в колено, словно разрушив заклятье оцепенения – после этого на него толпой навалились все остальные, пока он бессильно размахивал своими железяками, пытаясь дотянуться до газовой трубы.
Над нами бушевало пламя. Нед Макговерн тоже бушевал. Он был очень силен и сбрасывал с себя мистера Донахью, словно пес, отряхивающийся после прогулки, а затем взмахивал ножницами так, что их лезвия практически свистели в воздухе. Каждый раз, когда обух топора с лязгом касался трубы, мы замирали, ожидая, что все вот-вот взорвется.
Бен подался к своему отцу и показал ему на выход наружу. Тот замотал головой.
Бен ткнул пальцем и завопил:
– Газовый кран! Возле сарая! – Затем он, поднырнув, обхватил Неда за талию, удерживая на месте. – Сейчас! – заорал Бен. Но Нед больше никому не угрожал. Его пустые глаза смотрели только на трубу, и он безуспешно пытался до нее дотянуться.
Мистер Донахью пригнулся и побежал, закрыв голову руками, словно потолок уже был охвачен огнем. Миссис Донахью вывела наружу Люси и Джейни и звала меня. Но я словно не слышала ничего за пределами своей головы. Возможно, только там я могла позволить себе громко выкрикнуть имя Бена.
Или я все же сделала это вслух. Потому что за секунду до того, как миссис Донахью дернула меня вперед, он посмотрел мне в глаза и спокойно произнес:
– Я знаю, что делать.
А затем отпустил Неда Макговерна и снова вошел в тоннель, ведущий в дом по Олкотт, 16.
Миссис Донахью подсаживала меня, когда мы услышали взрыв. Он напоминал звук, который бывает, когда запускают фейерверки, за секунду до того, как небо осветится огнями. За спиной мы почувствовали мощнейщее движение воздуха – оно бросило миссис Донахью вперед и приложило ее головой о люк. Я лежала на земле, ощущая, как дрожит каждая клетка моего тела. Но потом поняла, что это дрожит сама земля. Люси и Джейни опустились на колени, и мы вместе вытащили миссис Донахью из люка.
– Гэвин? – с отчаянным ужасом позвала она.
– Я выключил. – Мистер Донахью сумел добраться до вентиля, правда, в панике чуть не оторвал ручку. Мы рухнули на землю, обнимая друг друга, рядом со старым деревянным сараем. Прикрывая глаза от густого дыма, все смотрели на особняк по Олкотт, 16, ожидая его обрушения. А потом темноту разрезал звук сирен и красные мигалки пожарных.
Посреди всего этого хаоса миссис Донахью вдруг спросила:
– А где Бен?
Вместо ответа мистер Донахью вскочил на ноги и бросился к люку. Все закричали, но ему почти тут же пришлось повернуть обратно – из туннеля валил густой дым, и войти в него было невозможно.
Когда нас обнаружили пожарные, то отвели подальше от дома, к самой границе участка, осмотрели руку Джейни и лоб миссис Донахью. Еще они пытались посветить Люси в глаза карманным фонариком, но она его отпихивала, уставившись в землю, словно ждала, что оттуда сейчас кто-то выползет. Один из пожарных проговорил в рацию:
– Различные уровни шока. Одной из пострадавших нужно наложить швы.
Мои родители тоже были вместе с нами. Со мной. Они задавали мне вопросы, но я могла только смотреть на дом.
Наконец я увидела, как он идет нам навстречу, с пожарными по обеим сторонам.
Бен был весь покрыт черной копотью, только на лице проглядывали светлые пятна – вероятно, он стирал пот или слезы. Его волосы странно торчали, а одежда местами тлела.
– Привет, – сказал он совершенно обычным тоном, как будто в очередной раз опоздал на семейный ужин. – Весело у нас тут, однако.
В этот раз я точно не выкрикнула его имя, оставив это Джейни и Люси, которые сбили брата с ног, бросившись с объятиями. Родители тут же к ним присоединились. Пожарные, улыбаясь, глядели на происходящее. Один из них выступил вперед:
– Мистер и миссис Донахью, я не знаю, кто научил этого молодого человека перекрывать внутренний газовый вентиль в чрезвычайной ситуации, но это было крайне своевременное действие. Ваш сын спас дом от разрушения, и, возможно, несколько жизней ваших соседей.
Мистер Донахью стиснул Бена за плечо, а его мать смахнула слезы.
Пожарный кивнул, подождал пару секунд из уважения, а потом продолжил:
– Мы потушили небольшие возгорания у парадной и задней двери, они практически не нанесли ущерба зданию. Но существуют проблемы инженерно-технического характера, решение которых потребует нескольких недель, а то и месяцев. Я бы рекомендовал провести сегодняшнюю ночь у соседей или в гостинице. – Он откашлялся. – В связи с историей этого строения и вашими недавними беседами с правоохранительными органами, у нас возникли вопросы. Мы бы хотели опросить вас сегодня же.
– Как скажете, – кивнул мистер Донахью. – Но после того, как мою жену и детей осмотрят врачи. Надеюсь, вы понимаете.
– Конечно. – Пожарные переглянулись. – Ваш сын сообщил, что поджог был совершен намеренно. У нас маленький город, новости расходятся быстро. Мы слышали про письма, которые вы получали.
– Нед Макговерн был болен. – Мистер Донахью отвел глаза. – Но особенно удивляет то, что он был другом семьи Лэнсомов.
– К сожалению, мы пока не обнаружили внутри присутствия других людей. Подземный погреб раскален слишком сильно, мы спустимся туда, как только ситуация позволит. Чертовски жаль.
В этот момент заговорил мой отец.
– Нед Макговерн. Кто-то должен сообщить его жене.
Глава 22
Если пожарные и были шокированы развязкой истории про Часового и установлением его личности, то ничем этого не показали. Как и все остальные в последующие недели и месяцы. В маленьких городках наподобие Гленнон-Хайтс так всегда: мы горой стоим за своих. Миссис Макговерн достаточно часто уезжала к матери в Делавер, так что никто и глазом не моргнул, когда она собралась и уехала навсегда, после того, как нашли тело Неда. Никто не моргнул глазом и даже не подумал ее винить.
Когда уехали Донахью, разговоров было больше. Возможно, из-за того, что всем было стыдно. Никто не хотел их слушать. Все сделали слишком поспешные выводы. За те недели, что прошли после взрыва, мистер Донахью не дал ни одного интервью. Он даже попросил офицера Уайкоффа сопроводить одного из особенно назойливых журналистов подальше от нашей улицы. И повесил на входной двери объявление: «Просим вас уважать нашу частную жизнь».
