Кто-то из сопровождающих солдат протянул руки к Лие, чтобы перенести в соседнюю комнату , но тукнувшись на мой взгляд, отступил.
– Я сам, – и аккуратно понёс в указанное лекарем направление.
В соседней комнате обнаружился небольшой диван, на который я со всем трепетом опустил бессознательное тело моей смелой девочки.
Не мог смотреть на неё в таком состоянии и одновременно не мог отвести взгляд. Сколько всего она пережила…
– Ваше величество, извините, но мне надо приступить к работе, – решился прервать меня лекарь.
Он прав, я сейчас ничем не помогу, а буду лишь мешать. Мне надо выиграть эту войну, Лия слишком много отдала за эту победу и я просто не имею права подвести её и мой народ. Как правителю, должно было бы стать стыдно, что главной мотивацией является женщина, но стыдно не было, ради этой женщины, я готов на все.
Моя одержимость.
Заставив себя вернуться к монтам, погрузился в планирование решающего сражения.
Времени до наступления армии противников почти не осталось.
***
Битва за Ангеру и весь Рулад была скоропалительной. Благодаря Лии, её дезинформации и отсутствию опытного грамотного командования, армия эварцев и союзников потерпели крах.
Их потери стали катастрофичными и при всем желании вести дальнейшие бои и войну они не смогут.
Западная сторона Ангеры отличается тем, что противник оказывается в ловушке, низина перед городом окружена лесом, и при правильной подготовке, у врагов нет никаких шансов. Да и защита с западной стороны ничуть не хуже, чем с любой другой.
Я, как всегда, лично участвовал в сражении. И бился, как никогда ранее, так хотел быстрее выиграть и вернуться к моей девочке. Узнать, как она. Поэтому убивал быстро и много.
Бой закончился резко. Первичные подсчёты показали, что наши потери минимальны. Если бы мы не знали планов противника, то смертей руладцев было бы в разы больше. Отдал приказы о преследовании уцелевших отрядов. Кого смогут, добьют. Не собираюсь играть роль благородного и милосердного правителя.
В глубине души мне тяжело было поверить, что война по большому счету закончилась. Мы победили. Несмотря на тщательную подготовку салтэ Абар Ванэ, коалицию, сильную армию противников и критическую нехватку времени для обороны страны. И не последнюю роль в этом сыграли одна маленькая и хрупкая девушка. Которая рисковала всем, чтобы дать нам больше шансов на победу.
И сейчас я не тратя время, сразу, после решающего боя, поехал к ней. Все подождут, все, кроме моей воровки.
14.3
Лию разместили в гостевых покоях.
Вихрем влетел в комнату и когда увидел её такую хрупкую, тонкую, всю в бинтах, сердце опять на мгновенье остановилось.
С Лии смыли всю грязь и запекшуюся кровь, переодели в чистое, обработали раны и ссадины.
Лекарь находился тут же.
– Как она? – спросил севшим голосом. Мне была страшно к ней подходить, даже дышать рядом, до того беззащитно Лия выглядела.
– Сейчас стабильна, но состояние тяжёлое. Сломаны несколько рёбер, множественные гематомы, глубокие раны от верёвок и плети по всему телу, лёгкое обезвоживание и истощение. В кровь попала инфекция, поэтому был жар. Дали снотворное и успокоительное. Сейчас кантесе требуется много спать и набираться сил.
– Насилие? – с трудом выдавил из себя. И лишь Единый знает, как я боялся услышать ответ.
– Разрывов нет, думаю, его не было.
Хоть какая-то хорошая новость. Не то чтобы я думал отказаться от моей девочки в случаи изнасилования, никогда и ни при каких обстоятельствах, просто рад, что хоть этого она смогла избежать.
– Оставь меня, – велел, не сводя глаз с Лии.
– Ваше величество, через десять минут придут делать перевязку.
Лишь кивнул, понимая, что в этом деле лекарь может мне указывать и не бояться гнева.
Подошёл и опустился на колени перед кроватью.
Лия была бледная, лицо покрывали синяки, а тело скрывало лёгкое одеяло.
"Я должен увидеть, что она пережила" – билась одна мысль.
Аккуратно отодвинул одеяло, под ним Лия была в тоненькой белой сорочке. Так же осторожно, боясь причинить боль и разбудить приподнял сорочку.
Тело покрывали побои и под повязками виднелись специфические раны от хлыста, после которых наверняка останутся шрамы на всю жизнь.
Глубоко вдохнул прикрыв глаза на мгновенье и так же аккуратно вернул все на место.
В горле стоял ком.
В этот момент заглянул лекарь, давая понять, что Лии пора делать перевязку.
– Как только станет возможным, надо перенести кантесу в мои покои. Там её комната, – с этими словами закрыл за собой дверь.
Сейчас быстро приму ванну и вернусь к моей девочке, она больше не будет одна.
***
Три долгих дня, Лия находилась в тяжёлом состоянии. Я бы хотел быть с ней все двадцать четыре часа, но это невозможно. Слишком многое требовало внимания после победы в сражении при Ангере.
Постоянные совещания, переговоры, бесконечные решения, но все блекло на фоне тревоги о моей девочке. Каждую свободную секунду проводил рядом. Сам переодевал и умывал. Она не приходила в сознание. Лекарь утверждал, что это нормально. Организм восстанавливается, плюс ей дают специальные настойки, имеющие снотворный эффект.
Спустя три дня, когда Лия слегка окрепла, ее аккуратно перенесли к нам в покои.
Видя Лию в своей кровати, моё сердце замирало. Все вернулось на места. Она там, где и должна быть.
После очередного военного совета, я пришёл уже под утро и даже не раздеваясь аккуратно прилег рядом с Лией.
Я никогда не спал с ней в одной кровати, боялся во сне навредить, и просто считал, что Лия должна быть как минимум в сознании, чтобы разрешить быть рядом в постели. Но сейчас я был так вымотан, что вырубился не успев перелечь.
Сквозь сон почувствовал лёгкие касания. Ещё до конца не веря своему счастью, открыл веки и утонул в глазах смотрящих на меня. Задержал дыхание, боясь разрушить хрупкое мгновенье.
А Лия смотрела, открыто, изумленно, проникая в самую душу.
– Мы выиграли? – первым делом задала вопрос чуть хриплым голосом.
Конечно, она как всегда первым делом подумала не о себе.
Не помню точно что ответил, зато помню соприкосновения рук и жар проходящий по телу.
Лия говорила, плакала и снова говорила. Я убеждал и обещал себе и ей, что теперь она в безопасности, что мы будем вместе, что она самое важное в моей жизни.
От слез и боли в ее голосе, мои внутренности обжигало раскаленным железом, переворачивая нутро, доставая из потаенных уголков души тоску и раскаяние.
