– А я как раз надеялась тебя встретить! Почти даже собралась звонить… Спасибо тебе огромное, тема для сочинения прошла на ура, мне поставили пятерку!
«Прямо какой-то день пламенных благодарностей», – думаю про себя.
– Вряд ли пятерка по литературе – такая редкость для тебя, – коротко отвечаю я, но улыбаюсь.
Моргана вся светится и подпрыгивает, не в силах устоять на месте. Я роюсь в сумке в поисках ключей, но у нее свои еще в руке, и она, опередив меня, открывает дверь.
– Это все благодаря тебе! А если… если я буду сомневаться про следующее сочинение, можно будет попросить у тебя совета? Знаю, это только оценки, они ничего не значат, но после пятерки будет очень жаль испортить средний балл, а я не знаю, смогу ли сама…
– Ох, брось. Ты всегда была отличницей, никаких моих подсказок тебе не нужно. Этот раз – исключение, просто легкий толчок, но ты сама знаешь, что обычно прекрасно справляешься самостоятельно.
– Тогда давай я буду к тебе приходить и рассказывать, что хочу написать, а ты мне скажешь, нравится тебе или нет, хорошо? – радостно предлагает Моргана. – Просто тебе я полностью доверяю! А обычно… обычно я никому особенно не доверяю, понимаешь? – тихонько добавляет она, словно не ожидала от себя, что признается в таком личном вот так, на ходу, на тротуаре у нашего подъезда.
Понимаю, малышка Моргана. Не зря же всегда повторяю, что ты очень на меня похожа.
А ведь станет еще хуже, знаешь, мой маленький клон? Станет хуже, и в конце концов ты не будешь доверять никому и ни за что, если только кто-нибудь не задастся целью показать тебе, вероятно, как можно скорее, то есть прямо сейчас, что еще можно этому научиться, пока ты еще юная и можешь поддаться и запомнить на всю жизнь, что иногда людям можно доверять. Что доверять – это хорошо. Что потом необязательно все полетит в тартарары.
Нужно только, чтобы кто-нибудь появился вовремя, иначе станет слишком поздно, сложно и утомительно, как случилось со мной.
– Ну конечно, Моргана. Конечно, можем так и сделать, если ты этого хочешь.
Под радостный визг закрываю за собой дверь.
Да, если в пятнадцать уже не собираешься никого подпускать близко и вдруг встречаешь кого-то, кому ты небезразличен, хочется вновь найти путь в жизни. Каждое маленькое предательство – как подземный толчок, двигающий тектонические плиты, и с каждым разом тебя толкают все дальше. А потом в один день, к примеру, в тот день, когда ты впервые за долгое время доверилась кому-то и теперь стоишь, скажем, у лифта, вернувшись после ночи с этим кем-то, вдруг оказывается, что ты не понимаешь, как так случилось, что ты запретила им приближаться, решила, что для тебя люди, в принципе, не имеют значения. И вот так сюрприз – находишь ответ в виде цепочки подземных толчков. Не землетрясение, никакого чудовищного травмирующего случая, как в фильмах, где какое-то решающее событие определяет всего человека. Родители не уходили из семьи, бывший муж не оказывался в постели с твоей лучшей подругой. Разве что какие-то детские мелочи. Мелочи, от которых почти смешно. Мини-толчки, отодвигающие тебя все дальше, прочь от континента, но так, что ты даже не очень и скучаешь по почве под ногами. Миллиметр за миллиметром они подталкивали тебя к убеждению, что лучше никогда полностью ни на что не полагаться, потому что земля коварна и нужно быть готовой отпрыгнуть прежде, чем она разверзнется под ногами. И только сейчас, всего на одну ночь позволив себе забыться и ослабить оборону, наконец разрешив кому-то приблизиться, ты – невероятно! – не только не умерла, но тебе понравилось больше, чем можно было ожидать. А сколько нечеловеческих усилий пришлось потратить зазря.
Октябрь, 1995 год.
Гимназия. Главная лестница. Свежо. Старшие ребята уже разъехались на своих скутерах, а почти всех остальных забрал автобус. У школы остались только мальчик и девочка, задержавшиеся после уроков. Им надо обсудить кое-что важное.
Подросток невысокий и худенький, на региональных соревнованиях по легкой атлетике ему явно рассчитывать не на что; с другой стороны, вид у него такой, что региональные соревнования по атлетике – последнее, что его волнует. Внешне он симпатичный: светлые волосы, белая кожа, приятное, хоть и изможденное лицо – очень в духе философов-экзистенциалистов или поэтов из богемы. Под глазами круги, что делает его старше своих только что исполнившихся шестнадцати лет. А услышав, как он говорит, ему точно дали бы больше. Именно это ее и привлекло.
– Как это – моя речь не годится? – спрашивает он.
У нее волосы тоже светлые, но одежда черная. Красивый плащик, джинсы, легкий свитер – ничего эксцентричного, даже наоборот. Только все строгого темного цвета. Девочка и так тоненькая, а черный еще и стройнит, поэтому на широких ступенях школьной лестницы она выглядит совсем миниатюрной. Густой слой подводки для глаз странно смотрится на ее еще по-детски круглом личике с опускающейся почти до глаз челкой.
Девочка медлит. Ломает руки в простых черных перчатках из супермаркета, у которых она сама обрезала кончики так, что видны покрытые темным лаком ногти. На много раз сложенном и разглаженном листе появляются новые заломы. Ребята встречаются всего несколько месяцев, это ее первый парень, и он ей действительно нравится. Она совсем не хочет обидеть или ранить его, поэтому аккуратно подбирает слова.
Ведь это она умеет делать лучше всего.
– Фабио, ты умен. Гораздо умнее многих. И знаешь, что именно поэтому мне так нравишься. Потому что ты практически гений.
«Может, перебарщиваю», – думает она, но всего мгновение, потому что взгляд юноши тут же смягчается. Шестнадцать лет – не время для изяществ: если хочешь хорошего к себе отношения, надо давить на эго, и давить сильно, и она благодаря неизвестно какому врожденному дару это знает.
– Дело в том, что ты слишком умен для этой кучки троглодитов. Наши одноклассники по большей части мозгами похвастаться не могут. Если хочешь стать президентом школьного совета, говоря своим привычным языком, на их голоса можно не рассчитывать. Тебе придется подстроиться под них.
Фабио хмурится. Как бы хорошо она ни говорила, это все равно критика, а ему не нравится, когда его критикуют. Даже если это самая умная девчонка в школе.
Потому что она самая умная девчонка в школе, без сомнений. О ней говорят учителя. В прошлом году, в июне, все мальчишки сгрудились у одной из досок в холле, где вывесили табели успеваемости, с изумлением изучая лист с именем Сильваны Сарки. Почти никто не знал, как она выглядит, эта Сильвана, получившая одни пятерки с плюсами. Наверняка одна из тех заучек с синдромом аутизма, на лету запоминающих склонения, но даже незнакомых с понятием «депиляция». А оказалось, нет. В сентябре все, кто еще с ней не был знаком, искали ее глазами: миниатюрную робкую блондинку, ничем не примечательную. Хотя, надо признать, довольно симпатичную. С определенным потенциалом. И со странной безобидной причудой – одеваться все время в черное и красить глаза и ногти немного слишком густо. Именно тогда Фабио решил, что они с умнейшей ученицей школы должны быть вместе. Потому что с кем еще может быть гений, конечно же, с другим гением, так?
