На самом деле розовые пары чар Эроса не настолько затуманили мой разум. Моменты просветления должны радовать: они доказывают, что мои умственные способности успешно противостоят гормональному всплеску. Жаль, что подобные моменты просветления приносят с собой также приступы чувства вины и лишнюю головную боль. Ведь в таком состоянии приходит и осознание, что нужно работать. Оправданий у меня нет. Бьянка отдала концы? Так и вижу Энрико, возражающего, что это вовсе не повод бросать книгу недописанной. У посмертной публикации прекрасные перспективы. Или же Бьянка может появиться с минуты на минуту, о ее похищении наконец-то можно будет рассказать, и тогда уже готовую и ждущую своего часа книгу ждет успех на фоне шумихи. Короче, тот факт, что Бьянка может оказаться в разных мусорных мешках по частям или же под землей в уголке какой-нибудь фермы где-нибудь в Ланге, не означает, что я не должна заниматься ее книгой.
И все же максимум, что я могу делать, – это лениво листать ее сайт и форумы фанатов, следя за тем, что они хотят или не хотят видеть в «Ангельских хрониках», сдерживая ухмылку при каждом все более воинственном высказывании Озэ, Бифронса и иже с ними, или десять минут смотреть на чистую страницу открытого документа без признаков мотивации и наконец закрывать все. Тем более что на второй минуте разглядывания чистой страницы в голове уже начинают мелькать образы, воспоминания и мысли, и пошло-поехало.
Единственное, на чем мне удается сосредоточиться, – это статья для Риккардо. Тут, по крайней мере, скачки разума от статьи для него до воспоминаний о нем же получаются гораздо короче. И заставить внимание вернуться к тому, о чем пишу, получается быстрее.
И, по большому счету, это работает. Сегодня мы с Риккардо встречаемся у него дома в семь вечера, но уже в четыре я ставлю точку в конце последнего предложения отрывка для «ХХ Поколения». Перечитываю. Мне нравится. Как я и обещала, посвящена статья Розе, которую читатель видит глазами молодого человека, счастливого, удачливого и благодарного этой женщине другого социального статуса и совершенно другой культуры, женщине, к которой он глубоко привязан. Мне даже удалось написать все так, как я хотела, элегантно, но достаточно просто, чтобы не очень привыкшая к итальянскому женщина могла прочитать ее самостоятельно. (Риккардо прав, я точно самый добрый человек в мире, духовный преемник Ганди и матери Терезы из Калькутты.) Так или иначе, в четыре я закончила, находясь в непривычно хорошем для себя настроении.
В эти дни все непривычно.
Так почему бы не сделать чего-нибудь необычного?
Я никогда не делаю ничего экстраординарного. С тех пор, как мы начали встречаться, я не устроила Риккардо ни одного сюрприза. За сюрпризы отвечает он. А мне, должна признать, все его сюрпризы пока безумно нравились. Включая, теперь можно и сознаться, даже те, что были в самом начале, которые меня обескураживали и дезориентировали. Разве не будет честно хоть раз дать ему оказаться на моем месте и получить удовольствие? Могу хотя бы попытаться. Он из тех, с кем шутить можно. Так что если для разнообразия сюрприз устрою я, вряд ли кто-то сможет оценить его лучше, чем Риккардо.
Встаю из-за стола и иду в комнату. Ловлю себя на том, что улыбаюсь. Кажется, нас ждет кое-что забавное. Полностью раздевшись, вытаскиваю из глубины шкафа то, о чьем существовании даже забыла: пару чулок. Надеваю их, затем сапоги и плащ. Сегодня я приеду к нему как Мэрилин тогда к Иву Монтану. Уверена, Риккардо оценит и от души посмеется, а если я выйду сейчас, у нас будет три лишних часа, чтобы он успел выразить свое одобрение до ужина.
Боже, это настолько на меня не похоже, что даже страшно.
Но, с другой стороны, в принципе, все, что происходит в последнее время, пугает до дрожи. Суть в том, что испытываю я не только страх, и остальные чувства мне даже нравятся, так что если ради этих положительных моментов необходимо принять и небольшую дозу страха, что ж, пусть так.
Поэтому, хорошенько застегнув плащ, я беру ключи от машины и выхожу из дома.
Почти подъезжаю к его дому, когда нечто в салоне машины издает странный звук.
Дело не в том, что моя машина не издает странных звуков. Даже наоборот, если подумать, нет смысла называть их странными. В моей машине странным звуком считается тишина. Но этот звук действительно подозрительный, потому что на машинный не похож, напоминая больше звонок телефона, который зовет на помощь из глубин преисподней.
– Да неужели, – бормочу я. Запускаю руку под пассажирское сиденье, и вот он, смартфон Риккардо. Наверное, выпал сегодня утром, когда я перед возвращением домой подбросила его до университета.
Уже собираюсь поискать номер секретариата его факультета, передать, что его телефон у меня в заложниках, но тут замечаю высветившиеся слова на дисплее. Телефон пищал, потому что пришло СМС, и на главном экране отображается превью. Содержание у него следующее:
«Энрико Фуски: «Ок, буду держать Вани подальше от Рима. Скажи ей и разберись с этим побыстрее раз и навсегда».
Я так поглощена сообщением, что чуть не сбиваю собаку на пешеходном переходе.
Говорю себе, что собака эта жутко страшная, из той породы в виде лысых мышей, поэтому кому какая разница.
Ее хозяйка проходит прямо перед капотом, что-то мне выговаривая, но я, естественно, думаю только об СМС.
Что, черт возьми, хотел сказать Энрико?
Так. Должен быть способ как-то это выяснить. Все довольно очевидно. Скорее всего, это СМС – ответ на другое сообщение, которое ответ на предыдущее, и так далее. Достаточно их прочитать, и, скорее всего, загадка решится, хотя бы частично. Но тут есть загвоздка. На смартфоне Риккардо стоит та штука, где для разблокировки надо соединить точки. То есть нет. Загвоздка не в этом. А в том, что я не из тех женщин, которые взламывают телефоны своих парней, чтобы прочитать их сообщения. Подобное поведение вызывает во мне отвращение, возмущение и раздражение. Дурной тон, который я считаю позором и просто не выношу. Вот только по чистой случайности мне прекрасно известно, какой знак разблокирует телефон Риккардо, и, получается, стать одной из тех женщин мне мешает только чистая сила воли.
(Хочу заметить, что я это не специально. Не шпионила же я за ним. Достаточно было просто без каких-либо скрытых мотивов однажды мельком увидеть, как он при мне кому-то звонит: указательный палец идет снизу вверх, потом вбок, потом вниз, потом к центру. А потом снова вниз, вправо. Мой молодой человек настолько эгоцентричен, что его пароль – заглавная буква «R».
Фыркаю, паркуюсь и останавливаюсь. И все это время не могу отвести глаз от экрана, теперь черного и равнодушного. Если дорогу перебегала еще какая-то собака, в этот раз ей точно не повезло. Я же доверяю своему молодому человеку, верно? В основе самих отношений лежит доверие (как высокопарно). То есть правильно сейчас будет не трогать телефон, поехать к Риккардо и в какой-то момент перед ужином (не будем забывать, что поверх чулок на мне только плащ, и поэтому объяснения могут запоздать) спросить его: «Кстати, пока я выковыривала твой телефон из-под сиденья моей машины, увидела сообщение от Энрико, в котором было то-то и то-то. Можешь объяснить мне, о чем это он, раз, судя по всему, речь обо мне?»
