— Уйдем с открытого места, — проговорил О'Рейли. — Это хорошо, что сейчас туман, но когда он разойдется, мы будем как на ладони.
Анна пожала плечами. Пистолет намекал, что её голос тут был исключительно совещательным.
5
Морган О'Рейли первым выбрался из машины. Подозрительно оглянулся вокруг, махнул рукой женщине.
Если бы не колесо, можно было бы резко сдать назад и попытаться просто уехать. Анна с сожалением подумала об этом, осторожно опуская ноги в текучее белое марево. Земля под ним скорее угадывалась, чем была видна. Ещё Анна подумала, что надо бы избавиться от туфель на каблуке, если она не хочет, к примеру, сломать себе лодыжку, но делать этого не стала. Пусть О'Рейли считает, что она даже идти нормально не может.
Ей не надо было прикидываться — каблуки то и дело пытались застрять между камнями. О'Рейли взял Анну за руку. Пистолет он так и не вложил в кобуру. Греймур видела его задеревеневшее плечо и призрачную кровь на рубашке.
Туман поднимался выше колен. Медленно темнело. От холмов в распадок ложились тени, неправильные, неестественные. Какие-то кусты карабкались из тумана на склон, их белые цветы показались Анне призрачными и пугающими.
Какова вероятность, что кто-то сможет разыскать её здесь, в этой огромной и пустой земле? Тени, туман, наступающая ночь. Цветущие белым кусты и чуть дальше высокий орешник.
Наверное, можно было бы попробовать отойти и спрятаться в тумане. И решаться нужно как можно быстрее, потому что чем дальше в ложбину, тем прозрачнее становилась эта молочная пелена, через которую они пробирались.
Надо только напомнить О'Рейли о естественной надобности.
Анне казалось, что язык у неё присох к небу.
— Смотри! — неожиданно выдохнул О'Рейли. — Тут туман пореже и пруд. Что-то вроде того.
За руку он вытащил спотыкающуюся Анну на каменную площадку, окруженную кустами. Призрачно-белые их цветы пахли горько и тревожно. В середине площадки поблескивала вода в круглом озерце. Над ним нависала старая яблоня, её узловатые корни кое-где взломали плиты площадки и торчали из земли. Гнулись ветки, тяжёлые от бледных плодов, каких-то почти прозрачных и едва ли не светящихся.
У Анны рот разом наполнился слюной. Эти яблоки наверняка должны были быть удивительно вкусными. Рядом шумно сглотнул О'Рейли. Он отпустил Анну и шагнул к воде.
Греймур зажмурилась и помотала головой, отгоняя морок. Если она хоть что-то понимала про Другую сторону, есть эти яблоки нельзя ни в коем случае. И пить воду из озерца-колодца тоже.
— Я читал, — О'Рейли словно угадал ее мысли, — что вода и пища сближают с этим местом. Хочешь яблоко? Выглядят неплохо.
— Я хочу в туалет, — голос предательски дрогнул, Анна сжала руки в кулаки.
— В туалет? — О'Рейли оглянулся вокруг. Смеркалось, тени и туман стали гуще, ощерился ветками орешник на склоне. Если добраться до него…
Анна постаралась не смотреть в ту сторону.
— Подожди, я придумаю что-то, — её похититель тоже озирался по сторонам. Встряхнул рукой с пистолетом, словно пытался так сбросить мышечное напряжение. — Ты можешь отойти за дерево?
— У меня скрутило живот, — туман за яблоней был слишком прозрачен. Анна добавила: — Так бывает, когда люди бояться.
— А? — О'Рейли как будто даже смутился. — Я понял. Но мне нужно знать, что ты рядом. Может, ты будешь говорить что-то? Или петь?
Мысленно Анна пожелала ему гореть в аду и слушать там песенки. Но вслух сказала: — Окей. Я буду говорить что-то.
Медленно она пошла к дальним кустам. Споткнулась, чуть не подвернув ногу. Заставила себя смотреть перед собой и не оглядываться на О'Рейли. Обошла цветущий куст.
— Говори что-то! — крикнул О'Рейли.
— Женщина пошла за яблоками, — Анна сама не поняла, почему память подсунула ей слова странной, длинной детской считалки из деревни, куда её родители ездили отдыхать каждое лето. Грейне в тех местах разбивалась на рукава, а до морского побережья можно было доехать за час. И пахло яблоками. — Раз, два три. Женщина сорвала яблоки. Раз, два, три.
Она присела и скинула туфли. Торопливо стянула колготки, тонкие, скользкие и бесполезные, сунула под куст.
— Кто там идёт в тумане, раз, два три? — Анна осторожно раздвинула колючие ветви, чтобы видеть О'Рейли.
Тот тынялся по берегу озерца с пистолетом в руке. Греймур сказала:
— Кто там поет три песни, раз, два, три?
Она поднялась на ноги, пригибаясь, чтобы куст и темнота все-таки скрывали её.
— Сладкие-сладкие яблоки. Раз, два, три.
Бледные яблоки над озерцом и в самом деле светились. Анна увидела, как О'Рейли подошел к дереву, сорвал плод с ветки. Откусил.
— Женщина слушает песню, раз, два, три.
Держась за кустами, Греймур отступила в сторону дальнего орешника. Сказала чуть громче:
— Кто там поет три песни, раз, два, три?
О'Рейли резко развернулся в другую сторону. Крикнул: — Ты где?
— Здесь!
— Я тебя не слышу, я буду стрелять! — в его голосе было что-то похожее на панику. — Я тут! — делать вид, что она испугалась, Анне даже не потребовалось. И больше чем угроза, её пугало то, что О'Рейли её как будто не слышал. — Дай мне ещё минутку!
С пистолетом перед собой Морган О'Рейли кинулся к противоположному краю площадки.
Анна развернулась и бросилась бежать.
— Эй! Ты где? — кричал О'Рейли.
Анна бежала по склону, рассаживая о камни босые ноги. Налетевший ветер рвал в клочья туман, словно специально, чтобы выдать её.
— А ну стой, сука! — хлестнуло по спине воплем О'Рейли. До зарослей орешника оставалось совсем немного. Анна споткнулась, упала на четвереньки, вскочила, почти не чувствуя, как саднят ладони и колени.
Грохнул выстрел, плечо вскользь обожгло. О'Рейли орал.
Анна вломилась в спасительные заросли и подумала, что сама себя загнала в ловушку. В тумане у неё были хоть какие-то шансы, но сейчас, когда О'Рейли видел, куда она бежала…
Анна присела на корточки и попыталась перевести дыхание. Болели разбитые колени и руки. По плечу текло что-то теплое, и с запоздалым ужасом Греймур поняла, что О'Рейли промазал всего ничего. Пуля прошла по касательной.
— Где ты? — до неё снова донесся его голос. Женщина вздрогнула. Что происходит, она перестала понимать еще внизу, когда О'Рейли бросился совсем не в ту сторону, куда следовало бы.
— Тут опасно! Возвращайся!
Анна медленно встала. Прошипела ругательство, чувствуя, как горят рассаженные ступни. И медленно, очень медленно начала отступать вглубь орешника.
