— Было ещё, да? Голоса, взгляды?
— Да, — Анна глянула на него с облегчением. Кажется, он вовсе не считал её сумасшедшей. Греймур помолчала немного и добавила: — Я видела её. Во сне, когда приехала домой в субботу, и ещё…
Она запнулась. Если признаться про призрака в секционной, придется рассказывать про окровавленные руки того парня, мужа девушки по имени Сьюзен и про требования женщины с холмов.
Анна устало вздохнула. Всё это казалось таким бредом, что говорить об этом не то, что не хотелось. Ей показалось, что она ходит по краю безумия, ещё пара слов — и этот славный растрёпанный парень, шеф-инспектор особого отдела, аккуратно возьмет её за руку, посадит
в машину и отвезёт туда, где в Байле приколачивают на место поехавшие крыши. Анна Греймур и сама не была полностью уверена, что находится в здравом уме и трезвой памяти.
— Скверно, — сказал шеф-инспектор особого отдела. Сунул руку в карман и протянул Анне пластиковый пакетик с засушенной веточкой рябины. — Вот. Держите это при себе. Ещё обычно помогает соль, но не знаю, как насчет снов, куда там её сыпать и всё такое.
Он подмигнул Анне и спустился с крыльца. Ветер отбросил в сторону полу его пиджака, стали видны два пистолета, один на поясе, второй в подмышечной кобуре.
Греймур осторожно сжала в руке пакетик с рябиной.
С рябиной в кармане она пришла в секционную в конце смены. Остановилась возле холодильников, помолчала, потом проговорила:
— Завтра ты отправишься домой.
Ей ответило молчание. Анна пожала плечами и пошла прочь. Уже на пороге, словно дуновение далёкого ветра, до неё долетел голос:
— Останови его.
О'Ши пришёл около шести утра. Выглядел он совсем не так жизнеутверждающе, как днём ранее. Рубашка была выглажена плохо, да и синяки под глазами выдавали.
— Готово? — коротко спросил он.
Анна молча повела его к холодильникам. Можно было свалить всё на Дженсена, но Греймур чувствовала себя слишком причастной к этому делу, чтобы пустить его на самотёк. Ночью никакие призраки к ней не приходили, но смутная тревога мешала сосредоточиться на чём-то другом. Возможно, Дэйву удалось бы её отвлечь, но он так и не появился на связи. Анна даже подумала, не влип ли он в какие-то неприятности, но в полицейских сводках мужчина около двадцати семи, светловолосый, рост чуть больше шести футов, телосложение худощавое, без особых примет, не фигурировал. У Анны Греймур был допуск к базам Департамента, чтобы проверить это.
— Поедете с нами, — сказал неожиданно шеф-инспектор О'Ши, когда тело сиды со всеми предосторожностями переложили на каталку. — Думаю, вы имеете право знать, чем оно закончится.
Греймур поёжилась. Ей больше всего хотелось, чтобы дело закончилось хоть как-то. Ей снова казалось, что в спину ей упёрся чужой взгляд. Когда она не выдержала и обернулась, у холодильников не было никого, только мелькнуло что-то белое на самом пределе зрения.
К огромному облегчению Анны, ехать ей предлагалось не в фургоне морга, а в машине О'Ши. Шеф-инспектор любезно открыл для неё заднюю дверцу, бросил кому-то:
— А ну, двигайся.
Парнишка, упакованный в туристический камуфляж и армейские ботинки, послушно пересел за сиденье водителя, освобождая Анне место.
— Это доктор Анна Греймур, — представил её О'Ши, поворачивая ключ в замке зажигания. — Мистер Керринджер — охотник на фей, раздолбай рядом с вами — Бен Хастингс, его…
— Помогаю в магазине и хожу на Ту сторону, — сказал парнишка и улыбнулся Анне. Выглядел он лет на двадцать, и улыбка у него была славная.
Мужчина с переднего пассажирского сиденья обернулся. Греймур пожала протянутую руку. Мистеру Керринджеру было под пятьдесят, руки выдавали привычку к работе. Гладко
выбритый, длинноволосый, он походил скорее на рок-музыканта, чем на охотника на что угодно, а с Хастингсом в довесок казался и вовсе не уместным в машине полицейского.
О'Ши связался с фургоном по радиосвязи:
— Давайте за нами.
Потом он откинулся на сиденье и проговорил тоскливо:
— Какое же дерьмо, а.
— Не дрейфь, — сказал ему Керринджер. — Могло быть хуже.
Машина медленно выехала со стоянки. Следом потянулся фургон.
Они миновали город, сумеречный и полусонный, потом мимо промелькнула автобусная остановка, потянулись холмы, угрюмые, серые, зимние.
Перед поворотом на просёлочную дорогу О'Ши сбавил скорость. Под колёсами зашуршала старая грунтовка. Она отходила от шоссе, потом взбиралась на насыпь, поднимающуюся из тёмной воды. Потом справа воду сменил берег, а дальше стена тумана
встала над дорогой, и в этом тумане потерялся и берег, и озеро, и было не различить, где заканчивается туман и начинается пасмурное небо.
— Приехали, — сказал О'Ши. — Вылезайте. Дальше пешком.
Греймур осторожно выбралась из машины. Февральское утро пахло обещанием снега, шуршала под ветром трава. Туманная пелена колыхалась совсем рядом, и это почему-то показалось Анне даже более странным, чем призраки посреди секционной и голос мёртвой сиды в голове.
То есть, ей достаточно пройти эти пятьдесят метров, и мир людей закончится? Анна слышала, что на Другой стороне даже законы физики работали не всегда. Греймур осторожно сделала шаг вперёд.
Туман шевельнулся, выпуская под холодное зимнее небо высокого мужчину в старинном синем плаще. Греймур беззвучно охнула и предпочла остаться рядом с машиной. Даже отсюда она прекрасно видела, что под плащом у пришельца поблёскивает металл, а на боку висит что-то длинное. Если верить историческим фильмам, так носят мечи.
— Привет тебе, о Сын Поэта! — зычно крикнул Керринджер.
Мужчина поднял руку в приветствии. Налетевший порыв ветра чуть отдёрнул пелену тумана, и стало видно, что он пришёл сюда не один. Анна насчитала ещё пятерых. Женщина в красном вышла вперёд и встала рядом с мужчиной.
— Мне жаль, что это скорбное дело привело нас всех сюда, — снова крикнул Керринджер. — Но оно должно быть сделано.
Шум сзади привлёк внимание Анны, она обернулась. О'Ши и Бен Хастингс выгрузили из фургона каталку с телом. Служащие морга почему-то остались в машине, и Греймур неожиданно это показалось скорее правильным.
— Верно, что это скорбное дело, — отозвался названный Сыном Поэта и пошёл навстречу. Женщина в красном шла рядом с ним, остальные четверо держались позади, двое из них несли сложенные носилки.
Анна разглядывала их украдкой. Было во всех шестерых что-то, что делало их удивительно похожими друг на друга. Не черты, не выражения лиц, скорее какое-то далёкое
эхо чего-то, чему Анна никак не могла найти названия. И ещё ей казалось, что есть в этой их чуждости что-то, что она видела раньше, но забыла, когда и где.
