— Ну… Я не могла его оставить! Он мой дрррруг!
— Понятно, — вздыхаю, поднимаясь.
Крепко держу мою малышку за руку. Все еще грудь распирает дикой чувство. Что могу ее потерять.
— Пойдем, солнышко. Выпьем молока на ночь и помоемся. Покажешь мне свое чудовище. Где ты его спрятала? Под кроватью?
— Ага!
Вот оно. Все ее раскаяние. И следа от него не осталось!
Марта сияет, а глазенки уже начинают блестеть от восторга предстоящей встречи с котенком.
— Вот!
Мы заходим в комнату, и малышка тут же залезает под кровать. Так, что только ноги торчат. А я не успеваю ее остановить! Егоза!
Радостно вытаскивает упирающегося и мяукающего котенка.
— Он никакое не чудовище, мам. Он холоший!
— И совсем не белый, — качаю головой, глядя на крошечный пушистый комочек в руках дочки. Может, он и белый. Но, кажется, успел собрать всю пыль под кроватью!
— Мы его постилаем. В машинке, — важно и деловито кивает головой дочь.
— Ира Олеговна выгонит нас отсюда вместе с твоим котенком! Мааарт! Может, отпустим его на волю? М? Он привык, наверное, на улице жить. За мышками гоняться. И с такими же котятами дружить. Может, у него братики и сестрички там остались?
— Хочесь домой? На улицу?
Марта опускает котенка. Смотрит на него растерянно. Видно, не подумала, что улица для кого-то может быть домом!
Но перепачканное чудовище, как назло, начинает ластиться к малышке. Трется о ее ногу мордочкой и довольно урчит.
— Мама! Он здесь дома! И на улице холодно же!
С упреком заявляет малышка, качая головой.
Всем видом дает мне понять, какая я недогадливая.
Ну да. Ничего не понимаю я в котятах. Спрятанных под кроватями маленьких упрямиц!
— Ладно. Пусть пока переночует, — соглашаюсь.
— А мы мыться! И молоко чтоб выпила все!
Решаю не поднимать сегодня тему Рогожина. Хоть и хочется узнать. Чем же они занимались! И вообще. Как он здесь оказался. Почему забрал Марточку? Почему вообще именно ее? И…
Миллионы вопросов! И про родинку и про каждое слово. Которое он ей сказал!
Понял. Что она его дочь? Ой, вряд ли!
Зная характер Фила, он бы в таком случае уже весь детский дом с ног на голову бы перевернул. И ни за что не оставил бы здесь дочку!
Значит, не догадался!
Что же его к ней тянет? Прирожденный инстинкт?
Но сейчас главное, чтобы сама Марточка забыла про Фила.
И, кажется, усталость и котенок с этим справляются на все сто.
Выношу малышку из ванной, закутанную в полотенце.
— Нет, — качаю головой, когда она тянется за котенком, чтобы взять его к себе в постель.
— Он будет спать под кроватью!
— Но… Мааам!
Глаза уже слипаются, а губы начинаю дрожать от обиды.
— Ему холодно! И спать одному нельзя! Стррррашно!
— Так и быть. Выделим ему какую-то подушечку. И даже не думай, Марта. Его нужно выкупать. Это как минимум.
К счастью, малышка уже почти засыпает. Сил спорить у нее уже нет.
— Мам. А давай мы Фила тоже к себе возьмем, а? Выкупаем его и подушку найдем. Он… Он лучше даже, чем котенок! Ну можно, а?
— Спи, моя золотая. Просто спи.
Обнимаю малышку, укладываясь с ней рядом на уже тесную для этого кроватку. Как в детстве. Глажу ее по волосам…
А сердце стучит часто-часто…
Не могу избавиться от виденья картин о том, как могло бы быть все иначе… Мы с Марточкой… И Фил… Который смотрит на нас со своей, такой теплой улыбкой. Держит обеих за руки, а мы обе прижимаемся к нему…
Только вот такое счастье нам точно не светит! Как и улыбка Рогожина!
— Он плиедет еще?
Я думала, малышка уже заснула. Но этот вопрос она задает уже сквозь сон.
— Я люблю тебя, Марточка, — шепчу сквозь слезы, прижимая малышку к себе крепко-крепко и поглаживая ее черные непослушные кудри.
— Нам ведь так хорошо вдвоем, правда?
Марточка уже не отвечает. Мирно сопит, забывшись сном.
А я лихорадочно придумываю, что же теперь делать!
Может, это все я виновата. Да. Трудно заменить малышке и отца и мать одновременно. Дать любви и внимания за двоих. А к тому же еще самой решать и все вопросы. Думать. Как заработать денег. Торчать на работе с утра до… утра. А то и по нескольку суток. Тянуть все на себе и при этом стараться дать малышке всю любовь, которую я могу…
Нет. Так дальше не пойдет!
Недолго раздумываю, верчу телефон в руках.
Уверена, Рогожин не спит, хоть час уже и поздний. Наверное, только приехал в отель. Занимается плаваньем или разгребает бумаги…
Невольно улыбаюсь. Я помню, какой в этом Фил. Он мог до рассвета просидеть за документами или придумывать, как воплотить в жизнь какие-то новые идеи.
Но тут же хмурюсь. Вполне возможно, что именно в этом самый момент Филипп Станиславович занят своей идеальной Викой! О том, как он любит поздние вечера в своем кабинете за ужином с помощницей я тоже до сих пор, увы, не забыла.
Ладно. Звонить точно не стоит.
Набираю сообщение, в котором просто ставлю Филиппа перед фактом, что меня завтра не будет. Что беру выходной.
В конце концов, я имею на это самое законное право!
И я так давно не проводила хотя бы один день со своей малышкой!
Прикусываю губу, раздумывая над тем, стоит ли делать другой звонок. В конце концов, Фил ее настоящий отец, и…
Черт! Права ли я в том, что хочу переключить внимание Марточки на другого мужчину?
Сердце пропускает несколько ударов.
Есть ли в этой ситуации правильный ответ?
Сердце просто разрывается, особенно как снова как перед собой вижу, как они оба друг на друга смотрели… Отец и дочь… Как будто сама судьба свела их вместе… А, может, так и есть?
Ни за что бы не поверила в такое, если бы сама не увидела. Они тоже должны это чувствовать. И Фил, как и моя Марточка. Их связывает незримая, но самая прочная нить! Притягивает друг к другу…
Но…
Встряхиваю головой, растирая виски.
Нет.
Нужно вспомнить и другое. Как безжалостно Фил вышвырнул меня, даже не услышав слова о моей беременности, которые так рвались из самого сердца!
Даже не посмотрел тогда на меня… А у меня ведь на лице все было написано… Его невеста же каким-то чудом выяснила про мою беременность! Значит, и он мог. Мог все узнать, если бы захотел! За эти годы так точно!
