Горячая ладонь Ревского медленно провела по моему плечу. Не по -хозяйски и не властно. Плавно и ласково. Так гладят ребенка, когда тот напуган. Осторожно и одновременно настойчиво. Чтобы малыш понял: его берегут, им дорожат и поддерживают.
Артар улыбнулся уголками губ и глаза его вдруг просияли. Совсем не так, как еще недавно, когда он будто планировал сделать из меня десерт. В постели.
Взгляд Ревского лучился теплом.
- Не бойся. Я ничего тебе не сделаю. Наши повара, правда, старались исключительно для тебя. Так что попробуй. Может тебе понравится. Это ведь ничего не изменит.
Я постаралась прекратить бешено моргать. Сглотнула ком в горле и произнесла насколько могла спокойно:
- Поблагодарите поваров за старания.
- Хорошо.
С минуту мы продолжали просто стоять. Я не знала куда деться от Ревского, его взгляда, который теперь ласкал и гладил без единого движения хозяина. А Артар предпочел отдать бразды правления мне. И я окончательно опешила. Как скакун, которого отчаянно шпорили, поддергивали узду так, что у коня искры из глаз сыпались и... вдруг отпустили на волю. Сняли седло, уздечку.
Он смотрит на хозяина и понимает, что шпорили и взнуздывали его не просто так, а лишь потому, что того требовала ситуация. На дороге или на поле боя.
А теперь ему дали волю лишь потому, что, действительно, заботятся.
Не зная, как быть, я просто развернулась и двинулась к Люде, которая приканчивала лобстера.
Вначале казалось, я иду под прицелом сотней снайперов. Настолько осязаемым, навязчивым, откровенным было внимание окружающих.
Но вдруг все вернулись к своим делам: тарелкам, детям, общению. Я посмотрела на Ревского. Он развел руками и вернулся на свое место.
Да. Он умел привести толпу в чувство. Подчинить без единого слова. И я это отлично прочувствовала.
***
- Довела мужика? - изогнула бровь Люда.
Я покачала головой.
- Ты на чьей вообще стороне?
- Я на стороне слабого! То есть Артара!
- Это он-то слабый? - я собиралась сесть, да так и застыла возле нашего столика.
Воззрилась на подругу самым своим возмущенным, прожигающим насквозь взглядом. Но Люда отреагировала также, как реагирует английский дворецкий на свирепый ураган за окнами. Даже если тот уже снес эти окна и вынес всю мебель на улицу.
«Ураган, сэр!»
- Ты сядь, перекуси...
Люда словно надо мной издевалась.
Но я все же опустилась в кресло. Потому что окружающие нас оборотни и люди опять начали коситься. Артар явно давал им невербально понять, что это не совсем безопасно в данном случае. Однако самые дерзкие или самые бессмертные все равно пытались бросить быстрый взгляд. А потом сделать вид, что ничего не было.
Я села и решила выместить эмоции хотя бы на омаре. Тем более, выглядел он более чем привлекательно.
Когда я отхрустела конечностями бедного морского чудовища, и принялась жевать нежное мясо, Люда опять взяла слово.
- Слушай. Он сильный. Он альфа. Но его от тебя так плющит. Он прямо не знает, что делать, чтобы ты его хоть капельку оценила. Обратила внимание. Вот записался на конкурс. Ты можешь себе представить, чтобы держатель поселения, альфа и глава клана отплясывал на публику как последний дебил?
- Если честно - нет. - на секунду оторвавшись от лакомства, ответила я.
- Вот видишь!
- А то, что он заявил: либо выметайтесь из отеля, либо станешь моей послушной подстилкой, тебя никак не тревожит? Хотя, почему это должно тебя обижать! Это же меня мысленно сделали подстилкой!
Я возмущенно зыркнула в сторону Артара. Тот только нахмурился и глотнул немного вина.
- Я твою реакцию понимаю. Но и ты пойми его. Сколько ему лет?
- Не знаю.
- А вот я поинтересовалась. Артару Ревскому шестьсот лет. Ты хотя бы понимаешь, что он жил во времена, когда женщин именно так и забирали себе?
- Он живет и в наши времена.
- Ну дак у него не было пары!
Я собиралась возразить. Когда на высоком постаменте сцены, что располагалась поодаль от нас, за бассейном, появился ведущий.
Артар
Артар Ревский впервые в жизни чувствовал себя зажатым в прокрустово ложе собственных желаний и порывов. Они реально сжимали в тиски. Давили на виски ошалелым пульсом, стоило лишь подумать об Але. А уж когда она приближалась... Тут давило все. Брюки давили из -за изменившейся геометрии тела. Инстинкты давили -возьми же ее, хватит мучиться! Скоро начнется спермотоксикоз! Эмоции давили. Плющили. Так хотелось немного ее ласки. Мать твою! Как же хотелось! Нежного касания рук, хотя бы одного небрежного поглаживания. Подобно тому, как хозяин хвалит собаку за службу.
Он был ее цепным зверем, жаждущим хотя бы мизерной похвалы. Хотя бы малейшей надежды на то, что его наконец -то оценят. Одобрят хотя бы ласковым взглядом.
И ничего этого он не видел.
Поэтому яростная злость давила следующей. Растекалась по венам неистовым жаром. Била в голову до темноты в глазах.
Какого, мать твою! Почему она все ЭТО с ним делает?! Зачем?!!
Артар наблюдал как Аля разговаривает с Людой и понимал, что речь идет именно о нем. Как бы ему хотелось услышать о чем щебечут эти две пташки. Со сверкающей аурной чешуей и красивым узором рогов на голове.
Впрочем, вскоре Ревского отвлекли.
Ведущий - первый гамма Артара - Тимофей Г ерманов - вышел на помост сцены и объявил начало конкурса.
Крупный, немного слишком грузный Тимофей был старше Артара века на два. И когда -то служил бетой у отца Ревского. Но затем спустился ступенью ниже. После того как проиграл в бою за место беты Ренату.
Не злился и не переживал.
Оборотни чтили закон сильнейшего. Понимали - в руководстве племени необходимы самые-самые. Самые мощные, самые быстрые и самые умные. В идеале - еще и самые обаятельные. Потому что сейчас на мировом ринге коммерции требовалось больше хитрости, обаяния и верткости, нежели силы, скорости и ума.
Это раньше нужно было первым завалить в лесу добычу. Оказаться ловчее остальных, быстрее их и сильнее. Дабы защитить свой трофей.
А теперь. теперь ловкость тела заменили изворотливостью разума. Силу мышц -могуществом денег и связей. А скорость реакции - быстротой торга.
Оборотни никогда не стремились прыгнуть выше головы.
Сегодня Артар удивил Тимофея, когда заявился на конкурс. Гамма аж с минуту пялился на вожака глазами, размером с блюдца. Но возражать не стал. Чтил субординацию.
Раз вожак решил выставить себя на посмешище - его право. Видимо, есть причина. Достаточная, чтобы так поступить.
