Карлотта с испугом взглянула на Харви.
Тот пожал плечами.
Помощник, которому было поручено следить за ними, сказал:
– Если вы будете спокойно сидеть, то мы ничего не будем
здесь делать, кроме самого необходимого.
Карлотта с Харви сели на тахту, в то время как люди шерифа
ходили по дому, открывали и закрывали шторы, тихо разговаривая между собой. Они
медленно переходили из комнаты в комнату.
– Я считаю, это произвол, – сказала Карлотта.
– Поскольку совершено убийство, – объяснил помощник, – шериф
делает все от него зависящее. Сами понимаете, люди ждут от него результатов.
– Ну, лично я…
Она встала, когда в комнату вошел шериф с золотой пудреницей
в руке.
– Вот тут золотая пудреница с алмазом и с надписью:
«Карлотте от Артура с любовью». Что вы мне можете об этом сказать, мисс Эдриан?
– Это подарок.
– От кого? Не забывайте, мы можем это выяснить.
– Это Артур мне подарил.
– Артур Кашинг?
– Да.
– Когда вы в последний раз пользовались ею?
– Кажется, прошлой ночью. Видимо, я ее потеряла, когда…
когда шла домой от машины.
Шериф сообщил:
– Мы нашли ее завернутой в вату и засунутой глубоко в сапог
для верховой езды.
– Да вы с ума сошли! Это моя пудреница, и я ее где-то
потеряла. Я не пыталась ее спрятать…
– А как же пудреница оказалась в сапоге?
– Не знаю, не могу это никак объяснить.
– Кроме того, хочу выложить несколько карт на стол, мисс
Эдриан. Когда мы осматривали коттедж Кашинга, то обнаружили пудру на полу и на
ботинке Артура Кашинга. Мы нашли также осколки тонкого посеребренного стекла,
сложили их вместе, и получилось круглое зеркальце. Это выглядело как зеркальце
из пудреницы, поэтому мы искали пудреницу в качестве связующего звена… Честно
говоря, это одна из причин того, что мы пришли с обыском. Мы искали пудреницу с
разбитым зеркальцем. – Он раскрыл пудреницу. – Вот, видите? Зеркальце разбито.
А вот пудра, которая по фактуре и цвету очень напоминает ту, что найдена на
месте убийства.
Карлотта вздернула подбородок и сжала губы.
– Что вы сказали? – спросил шериф.
– Ничего.
– Послушайте, это можно объяснить, – сказал Харви. – Ну,
кто-нибудь мог… Например, Карлотта потеряла эту пудреницу. Кто-то мог ее найти
и…
– Конечно, – саркастически отозвался шериф. – Кто-то нашел,
принес домой и спрятал в сапоге.
Харви Делано не нашелся что на это ответить.
– Вы хотите что-нибудь сказать, мисс Эдриан?
– Мой адвокат посоветовал мне не высказываться ни о чем. У
меня есть полное объяснение для всего, что, может быть, случилось. Я дам его в
подходящий момент.
– Думаю, что такой момент настал.
Она молча покачала головой, сжав губы.
– Ладно. Билл! – позвал шериф.
Один из помощников вошел в комнату, держа пару туфель.
– Вы узнаете эти туфли?
– Конечно. Это туфли моей матери.
– Не ваши?
– Нет.
– Вы не могли бы их померить?
– Зачем вам это?
– Мы хотим посмотреть, не впору ли они вам.
– Я сразу могу сказать, что впору. У нас с мамой одинаковый
размер. Иногда мы надеваем туфли друг друга.
– А вы когда-нибудь надевали эти?
– Не думаю.
– Это туфли вашей матери?
– Да.
– Это ничего не значит, – сказал Харви с вызовом. –
Множество людей носит обувь одного размера. Вот, посмотрите. У меня маленькие
ноги, и я даже мог бы втиснуть их в эти туфли… Давайте посмотрим. Я вам покажу,
насколько это бессмысленно…
– Вы только держите руки подальше от туфель, – предупредил
шериф, когда Харви хотел их взять. – Это улика.
– Вздор! – сказал Харви. – Вы боитесь, что я покажу,
насколько это зыбкая улика. Вы не можете представить такое в суде, если только
не укажете на какую-то особую примету в самих следах, а затем не покажете, что…
Шериф кивнул помощнику:
– Ладно, Билл, пошли.
Он протянул Карлотте листок бумаги, на котором написал
чернилами:
«Я, Берт Элмор, законно избранный, облеченный властью и
действующий шериф этого графства, забираю в свое распоряжение одну пару женских
туфель и одну украшенную алмазом золотую пудреницу с разбитым зеркальцем с
надписью: „Карлотте от Артура с любовью“».
– Вот расписка.
Он сунул расписку Карлотте в руку и вышел, не обращая
внимания на все еще говорившего молодого адвоката.
Глава 9
Перри Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк сидели и беседовали с
Карлоттой Эдриан и Харви Делано. Делано, выглядевший странно и нелепо с его
бледной, незагорелой кожей в ковбойской одежке и высоких ковбойских сапогах на
маленьких ногах, чувствовал себя явно не в своей тарелке, словно хотел что-то
сказать, но все еще колебался.
– Я просто не могу в это поверить, – сказала Карлотта. –
Только подумать, что они могут арестовать маму… и потом… конечно… В общем,
такие дела.
Мейсон произнес:
– Давайте начистоту. Вы думаете, что ваша мать ходила к
Кашингу домой прошлой ночью или сегодня утром?
– Не отвечай на этот вопрос, – предупредил Харви.
– Ради бога! – воскликнул с нетерпением Мейсон. – Давайте
наконец выложим карты на стол.
Делано вспыхнул:
– Извините, мистер Мейсон, но я, как друг Карлотты и ее
адвокат, не могу допустить, чтобы она была втянута до такой степени, чтобы
делать признание.
– Так вы представляете ее интересы? – спросил Мейсон. – Вы
или я?
– Вы представляете Белл Эдриан, – с достоинством заявил Харви
Делано. – Я чувствую свою прямую ответственность, коль скоро дело касается
Карлотты. Мне кажется также, что по мере развития этого дела назревает и
конфликт личных интересов.
– Что вы имеете в виду? Что она не желает, чтобы я ее
представлял?
– Я полностью вам доверяю, мистер Мейсон, – поспешила
сказать Карлотта. – Но между Харви и мною существуют отношения, дружба…
